Наталья Майорова - Время перемен

– И вот, Люшка, объясни мне теперь: зачем же ты за убивца вышла?

– Прямо сейчас объяснить? – уточнила я. – И именно тебе?

– Прямо сейчас! – мотнула головой Груня. – Мне!

– А вот обойдешься! – сказала я и пнула Груню в живот коленом.

Она охнула и отшатнулась. Я побежала в темноту.

Нашу с Александром спальню, конечно, готовили венецианцы. Особенно мне понравились тяжеленные золотые кисти на витых шнурах по краям балдахина (ими, пожалуй, мог бы обороняться от врагов какой-нибудь древнерусский витязь) и расписанный пышными розами огромный ночной горшок (возможно, Гвиечелли решили, что склонность к поносу у Ати и Боти от меня – наследственная).

Я заглянула в горшок, в кувшин с морсом и под одеяло, на всякий случай потрясла утопающую в кружевах ночную рубашку – на Настином месте я не преминула бы поместить где-нибудь поблизости от нашего брачного ложа гадюку, десяток жаб или хотя бы ужей и жужелиц.

Но все было в порядке. Цветы, фрукты, вино, умывальник, кувшин с ароматной водой, атласные халаты… Короче, в спальне имелось все, что могло бы потребоваться во время первой брачной ночи, кроме одной существенной детали – молодого мужа. И эту проблему мне явно предстояло разрешить самостоятельно.

Быстро раздевшись и распустив прическу, я надела приготовленный мною заранее цыганский костюм – в нем я выступала в «Стрельне», – повесила в уши кольца серег, на шею – мониста, переобулась в мягкие туфельки. В таком наряде да еще в темноте невесту вряд ли кто узнает. Обыкновенная цыганочка. Перелезть через подоконник в парящий за окном черемуховый дурман было делом пары минут…

Цыганки крутились в танце, как огромные разноцветные волчки. Самые стойкие из веселящихся гостей согласно хлопали в такт и выкрикивали нечто нечленораздельное, полагая, видимо, что кричат по-цыгански. Пляшущее пламя костров, развевающиеся юбки, запах жареного мяса, рубиновое вино в бокалах, искры, улетающие к небесам вместе со все ускоряющимся ритмом скрипок…

– Яша, мне нужно отыскать моего мужа, – сказала я хореводу. – Он здесь был?

Яков внимательно взглянул на меня черными глазами, кивнул.

– Куда он ушел?

– Вон по той тропинке, направо. Кажется, там есть пруд.

– С ним кто-нибудь пошел?

– Нет, он был один.

– Спасибо, Яша.

– На здоровье. Глэдис говорит, что ты знаешь, что делаешь. Дай бог, чтобы это было так.

Я нашла его в беседке на островке. Лодки не было у причала, а в беседке горел крошечный огонек папиросы. Воды в пруду даже в самом мелком месте было еще много – мне по пояс, но такие вещи меня никогда не смущали. Даже где-то приятно – освежает после бега и жара цыганских костров.

Александр встал мне навстречу. Не думаю, что я казалась ему романтичной русалкой, выплывшей из пруда. Скорее, ведьмой или кикиморой, вылезшей из тины. Цыганские юбки прилипли к моим ногам и бедрам. Мокрые локоны падали на лицо, мешали видеть. На лавочке в беседке стояли бутылка вина и стакан. Я тут же налила себе и выпила. Поможет не простудиться.

– Что тебе еще от меня нужно? – тихо спросил он.

– Ребенка, конечно, – ответила я. – Того самого, который по завещанию унаследует Синие Ключи. Потом можешь быть совершенно от меня свободен.

– Видишь ли, ты мне противна, – спокойно объяснил Александр. – Ты сломала мне жизнь…

– А ты мне?.. – возмутилась я, но он продолжал, не дослушав:

– Но я понимаю все твои цели и даже готов пойти тебе навстречу. Ты немного цивилизовалась внешне, но по сути осталась прежней – жестокое, примитивное и неразборчивое животное. Рожай от кого хочешь – хоть от хитровского вора, хоть от своего дружка-крестьянина, хоть еще от кого. Я обещаю, что официально признаю ребенка, но не обещаю, что даже взгляну в его сторону. Думаю, тебя это вполне устроит. А хочешь – еще проще: я усыновлю твоих уже готовых дерьмецов. Думаю, что после этого никаких юридических сложностей с наследованием не возникнет, ведь они будут по закону считаться нашими детьми…

Все это звучало разумно, но вопреки предположениям Александра совершенно меня не устраивало. От усыновленных детей всегда можно отвертеться, был бы ушлый стряпчий. Как сказала бы Глэдис: «Есть у вас пословица: закон – что дышло, как повернешь – так и вышло». К тому же Александр, кажется, всерьез полагал, что память о прошлом у меня отшибло начисто…