Бертрис Смолл - Блейз Уиндхем

— Да, миледи! — отозвался слуга.

Только тогда Блейз немного успокоилась: несмотря на то, что она никогда не сталкивалась с этой болезнью, она немало слышала о ней. Редко в какой из деревень Англии крестьяне не страдали этим странным недугом — впервые он появился во времена правления отца Гэла, покойного короля. Благодаря своему уединенному расположению Эшби избежал повального мора, но Морганы слышали о болезни, подобно всем англичанам.

Блейз вошла в сарай, где бедную Геарту уже положили на кучу ароматного сена, поверх которого был расстелен плащ. Блейз сняла свой плащ и попросила слуг принести ей ведро холодной воды.

— Одной вам не раздеть ее, — заметил капитан, вставая рядом на колени.

Вдвоем они с трудом сняли с Геарты лиф, тяжелые верхние и пышные нижние юбки. Блейз сдернула с ног служанки башмаки, оставив ее в чулках и кофточке.

— Снимите с нее чепец и распустите волосы, чтобы в них не накапливался пот, миледи. Помню, моя мать говорила: нельзя, чтобы пот накапливался на теле. Она добавляла, что чем больше потеешь, тем лучше, — с потом выходит вся болезнь.

— Спасибо, — кивнула Блейз и послушалась его совета.

— Мы по очереди будем присматривать за ней, миледи, — решил капитан. — Пока идите и отдохните — за день вы слишком устали.

— Нет, — отказалась Блейз. — Я посижу с ней, пока не захочу спать. Геарта — моя подруга, капитан. Я не могу бросить ее, она бы меня не оставила.

Капитан кивнул и отправился в другой конец сарая, где мужчины расседлывали коней и готовились ко сну, завернувшись в плащи. Пятеро, которые не переболели потницей, улеглись снаружи — в том числе и помощник конюха.

Блейз сидела, терпеливо обмывая лицо горничной прохладной водой. Бедняжка Геарта буквально горела, и, несмотря на все старания Блейз, жар не утихал. Но Блейз не прекращала работы, окуная чистую тряпку в воду, пока та не замутилась от пота, сбегавшего струйками по телу Геарты, пропитывающего кофточку и плащ. Спустя несколько часов Геарта начала трястись, и Блейз накрыла ее своим плащом, но так и не сумела остановить дрожь. Так продолжалось всю ночь, пока наконец Блейз не увидела свет, проникающий сквозь щелястые стены сарая, и не поняла, что пришло утро. Геарта была еще жива, но ей становилось все хуже.

— Почему же вы не разбудили меня, миледи? — упрекнул капитан, подходя к ней. — Если с вами что-нибудь случится, эрл спустит с меня шкуру.

Блейз улыбнулась ему.

— Я не устала.

— И все-таки вам пора отдохнуть. Уже светает, посыльные готовы в путь.

— Пусть перекусят на дорогу, — забеспокоилась Блейз.

— Прошлой ночью у нас осталась еда — мы отдадим ее посыльным. С ними ничего не случится. Я присмотрю за вами и Геартой, но вы должны отдохнуть, — капитан укрыл ее плащом и указал на дальний пустынный угол сарая.

Блейз не стала спорить, ибо вдруг поняла, что смертельно устала. Как хорошо, что капитан заметил это. Блейз с удовольствием вытянулась на сене, закутавшись в плащ, и немедленно заснула. Она не знала, сколько проспала, но ее разбудил слуга, принесший хлеб, сыр и куриную ножку.

Очевидно, капитан не забывал заботиться об остальных.

Блейз медленно жевала, ожидая, пока прояснятся мысли.

Покончив с едой, она выскользнула из сарая и нашла укромное место, чтобы облегчиться. Близился вечер, и день был таким же ясным, как два предыдущих.

Вернувшись в сарай, она обнаружила, что капитан еще сидит рядом с Геартой.

— Как она? — спросила Блейз, вглядываясь в измученное лицо горничной.

— Еще жива. Она — крепкая женщина, миледи. По-моему, она выживет, если уж продержалась так долго. Это добрый знак.

— Вам надо перекусить, — заметила Блейз; — Я присмотрю за ней.

Капитан ушел, а Блейз присела рядом с Геартой. Она лежала спокойнее, чем прошлой ночью, и Блейз не знала, радоваться этому или пугаться. Несмотря на то, что лицо служанки покрывал пот, он был не таким обильным, как ночью, и дрожь прекратилась.

Милая Геарта! Она была для Блейз не только горничной, но и подругой и наперсницей — с тех пор, как Блейз появилась в Риверс-Эдже. Со своей материнской мудростью Геарта умела решить любое затруднение. Она не могла умереть! Просто не могла! Блейз вспомнила об Эдмунде и поклялась сберечь Геарту, живое свидетельство ее прошлого.

«Милосердный Боже, — молча молилась она, — Тебе ни к чему моя Геарта, а мне без нее не обойтись». Будет ли услышана эта молитва? Блейз этого не знала. «Пресвятая Богородица, сохрани мою Геарту». Она окунула тряпку в ведро с холодной водой, выжала ее и положила на лоб горничной. Геарта лежала неподвижная и бледная, ее дыхание стало затрудненным и хриплым. Вскоре она вновь начала дрожать, и только двое мужчин могли удерживать ее на месте, чтобы она не поранилась в припадке. Блейз кусала губы до тех пор, пока они не начали кровоточить. Чем бы она ни пыталась помочь Геарте, та не приходила в себя, и приступы обильного пота чередовались у нее с приступами дрожи.