Бертрис Смолл: Дикарка Жасмин

— Адали! Скоро здесь будет Мариам Макани. — Ругайя Бегум начала нервничать. Теперь она стояла в галерее с колоннами, выходившей прямо в сады. Бабушка Ясаман была самой высокопоставленной дамой в королевстве, и никто не посмел бы заставить ее ждать, когда она приходила с визитом. Ругайя Бегум тяжело вздохнула: Ясаман — шаловливый ребенок, но зачем сегодня ей надо всех мучить?

— Ты взволнована, тетя.

Ругайя Бегум подскочила, испуганная голосом принца Салима.

— Салим! О Аллах! А твоя бабушка уже здесь? — Ее лицо исказилось, словно от боли.

— Бабушка собирается сюда? Сегодня? Я не знал, — ответил принц. — Нет, со мной ее нет. А отчего ты так взволнована?

— Мариам Макани вот-вот будет здесь, — ответила Ругайя Бегум, — а твоя маленькая сестренка решила поиграть с нами в одну из своих игр. Адали не может ее найти. Она прячется от нас в садах и ни за что не выйдет!

Принц Салим снисходительно хмыкнул:

— Сейчас я ее выволоку, — и направился по ступеням из колоннады в сад. — Ясаман, сладость моя, ты где? — позвал он нежным голосом.

— Салим? Это ты? — откликнулся голос сестры.

— Это я, моя обожаемая. Выходи! С минуты на минуту приедет бабушка. А ты знаешь, как она не любит, когда ее заставляют ждать. — Его взгляд скользил по зелени, стараясь уловить какое-нибудь движение, которое выдало бы девочку.

— А ты меня найди! — игриво подтрунивала она над ним. Он рассмеялся. Разве можно было представить шесть лет назад, когда родилась Ясаман, что он, тогда уже взрослый мужчина, так очаруется этим маленьким человечком. Его собственные дети никогда его так не трогали. А эту девочку, сводную сестру, он обожал.

— Ну хорошо, противная обезьянка. Сейчас я тебя найду. И уж тогда нашлепаю твой маленький задик, чтобы больше меня уважала, — пригрозил принц.

В ответ Ясаман прыснула.

Салим оглянулся на тетю и заметил, что она нервничает еще больше. Времени для нежностей, судя по всему, не осталось. Он внимательно осмотрел сад и вскоре заметил клочок красной кисеи посреди Королевских Корон. Он тихо подкрался и с громким криком кинулся на притаившуюся жертву. С возгласом удивления она вывернулась у него из рук, темные волосы летели и метались за ней. Но Салим был быстрее. Он снова поймал сестру, поднял ее и понес, яростно отбивающуюся, туда, где ждала Ругайя Бегум. Крепкий, но нежный шлепок по миниатюрным ягодицам девочки на время ее успокоил.

— Вот ваша дочь, тетя. — Салим поставил на землю босоногую сестру, но продолжал держать руку на ее голове.

— Спасибо, Салим, — поблагодарила Ругайя Бегум. — Ты останешься подкрепиться с нами, когда приедет бабушка? Она будет рада застать тебя здесь.

— Спасибо за приглашение, тетя, — поблагодарил он. — Я останусь.

— А как ты меня нашел? Ведь Адали не смог? — спросила Ясаман, глядя снизу вверх на брата бирюзовыми глазами, в которых горело любопытство.

— Я внимательно оглядел сад, обезьянка, и заметил край твоей юбки, — ответил он с улыбкой превосходства. — Среди желтых Королевских Корон трепетал лоскуток ярко-красного.

— У Адали глаза не так остры, как твои, братец, — заметила Ясаман, когда евнух, шумно отдуваясь, подошел к ним.

— Я отведу ее к Торамалли и Рохане, чтобы ее приготовили, — сказал Адали Ругайе Бегум, беря маленькую ручку Ясаман в свою. — Какая ты непослушная, принцесса, — журил он юную госпожу по дороге во дворец.

— Все время быть хорошей так скучно, Адали, — отвечала ему девочка.

Ее откровенность вызвала улыбки на лицах и Ругайи Бегум, и принца Салима.

— Правда ведь, она доставляет вам много радости, тетя, — заметил молодой человек.

— В ней вся моя душа, — спокойно ответила Ругайя Бегум. — Даже если я на нее сержусь. Я задаю себе вопрос, часто ли думает о ней Кандра?

— Может быть, и часто, — предположил принц. Он почти не знал молодую англичанку — жену отца. Слишком короткое время она была с ними. — А может быть, и не думает вовсе. Ведь она вернулась к другому мужу, и у нее наверняка другие дети. И те дети, и заботы о них отвлекли ее мысли от Ясаман.

— Как может женщина забыть своего первенца? — возмущенно спросила Ругайя. — Не поверю, чтобы Кандра перестала думать о дочери. Она не из тех женщин.

Принц пожал плечами:

— Разве она написала хоть одно письмо за те почти шесть лет, что уехала отсюда? Ей что же, не интересно узнать, как живется ее ребенку? — Так было услоклено, — терпеливо объяснила Ругайя. — Чтобы ей не было слишком больно. Салим снова пожал плечами: