Бертрис Смолл - Возраст любви

Больше детей у Мирина не рождалось, и с годами хозяин поместья «Драконье логово» стал терять интерес к женщинам. Правда, время от времени Горауин удавалось заманить его в постель и помочь получить наслаждение. Обычно это бывало каждый раз, когда ей что-то от него требовалось, ибо Мирин Пендрагон был отнюдь не глуп, а она не хотела его позорить. Поэтому, когда вечером она прошептала приглашение ему на ухо, он понимающе улыбнулся и кивнул.

Горауин в ожидании повелителя велела принести в свои покои высокую дубовую лохань, которую слуги наполнили горячей водой. Она сама раздела Мирина, залезла в лохань вместе с ним и принялась его мыть. Он покряхтывал от удовольствия, когда она Скребла ему спину щеткой из кабаньей щетины и грубой тряпицей. Потом вычесала гнид из его бороды и промыла голову.

— На чем это ты спишь? — рассердилась она. — Блохи всю спину покусали! Тебе нужен новый тюфяк, господин. Я скажу Аргел.

— Лучше сделай все сама, — возразил он. — В последнее время она не в себе и никого не слушает. Плачет по каждому поводу. Ничего не понимаю. Она не забрюхатела, я точно это знаю.

— Может, ее соки пересыхают, — предположила Горауин. — Любой женщине печально сознавать, что больше она никогда не принесет в этот мир новую жизнь.

— Вы с Аргел лучшие подруги и все эти годы озаряли мою жизнь, — кивнул он. — Ты никогда слова дурного не сказала о госпоже. Ты хорошая девушка, Горауин, мать моего старшего ребенка.

С этими словами он притянул к себе ее нагое тело и стал горячо целовать. Горауин не противилась.

— Ты так добр ко мне и нашей дочери, господин. Но пойдем. У меня для тебя кое-что приготовлено.

Она с улыбкой выбралась из лохани и, быстро завернувшись в сухое полотенце, принялась вытирать большое, все еще крепкое тело Мирина, а потом повела к кровати и бегом принесла блюдо засахаренных фруктов и кубок с вином. Мирин Пендрагон всегда был сладкоежкой и сейчас мигом принялся за еду.

— Что это? — спросил он с полным ртом.

— Прошлым летом я насушила слив, сложила в глиняный горшок и всю зиму вымачивала в сладком вине. Потом отжала, опустила в мед и обваляла в миндальной крошке. Вам понравилось, милорд?

Она уселась на кровать рядом с ним и отхлебнула из его кубка.

— Ты умница, Горауин, — кивнул он, не подозревая, что сливы вымачивались в вине с добавкой сильного афродизиака, который делала Горауин из трав, росших в ее огороде.

Почувствовав, как разгорается страсть, он потянулся к ней, и она растаяла в его объятиях.

— Мой дорогой господин, — прошептала она, подставляя губы и ощущая вкус вина и слив. Ее пальцы нежно погладили его шею, именно так, как нравилось ему.

— Чего ты хочешь от меня? — вдруг спросил он, толкая ее на спину и ложась сверху. Горауин не ответила. Он рывком стащил с нее полотенце и уставился на ее груди.

— Позже, Мирин, — тихо попросила она, щекоча языком его ухо, обдавая горячим дыханием, посылая озноб по спине.

— Очень умная девушка, — хмыкнул он, грубо подминая ее под себя. Похоть уже бушевала в нем, и, утоляя разыгравшуюся жажду, он с громким вздохом вошел в горячую плоть. Она приняла его, обвила ногами спину и скоро уже почти рыдала от наслаждения. Впервые за много-много месяцев Мирин Пендрагон ощущал себя неутомимым юношей, каким был когда-то. И застонал, когда ее тело содрогнулось, не один раз, но дважды. И едва судороги начали сотрясать ее во второй раз, излил свое семя и, тяжело дыша, откатился от Горауин.

Потом они долго лежали, приходя в себя от любовной игры, сила которой поразила даже Горауин. Очевидно, зелье оказалось более крепким, чем она предполагала. Наконец, придя в себя, она тихо прошептала:

— О, господин мой, я прошу твоей милости.

— И я дам тебе все, что ни попросишь, милая, ибо ты на славу ублажила меня этой ночью. Чего ты хочешь от меня?

— Хочу, чтобы ты нашел мужа Аверил. В конце месяца ей исполнится пятнадцать. Ей давно пора идти под венец и стать женой и матерью.

— Я уже подумывал о достойных браках для нее и Майи.

— Майя — твоя законная дочь, но она моложе Аверил, милорд. Ей будет легче найти супруга, но она не должна выйти замуж прежде старшей сестры. Если бы ты с самого начала воспитывал их по-разному, тогда дело другое. Но они росли вместе, и ты относился одинаково к законным и незаконным детям, как заботливый и любящий отец.

— Да, милая, вижу, ты права. Немало времени уйдет на то, чтобы найти достойную пару для Майи, а ведь Аверил не становится моложе.