Екатерина Рысь: Печать богини Нюйвы

Ах, вот опять по ее лицу мелькнула быстрая тень удивления, которое тут же сменилось пониманием.

О нет, он никого не посылал подслушивать. Дядя – тот посылал, но они с сестрой говорили на небесном языке. Что вполне объяснимо.

– В союзных договорах всегда есть место для тайных замыслов и дополнительных стимулов.

– Как у вас и Лю Дзы? – грустно улыбнулась Тьян Ню.

– Пэй-гун – отважный человек, непростой и очень умный. Совсем не такой, каким мне представлялся крестьянин-выскочка. Но исключений не бывает, – покачал головой Сян Юн. – Вы и сами это знаете, моя беспокойная госпожа. Хотите чаю? Заодно поговорим.

– О чем же? – спросила она. В прозрачных, как воды горного ручья, глазах пряталась печаль – маленькая темная рыбка.

– О чем угодно, лишь бы слышать ваш голос.

– Хорошо. Давайте пить чай.

Однажды он спросил у Тьян Ню, отчего ее глаза такого удивительного цвета. И она ответила: «Я слишком долго смотрела на снег».

Люси и Лю Дзы

Над ставкой чжухоу поднимались дымы костров, возносясь вверх, к черному шелку бесконечного неба, на который кто-то просыпал пригоршни крупной звездной соли. Ночь новолуния царила над Поднебесной – темная ночь, колдовская. Лю Дзы сидел у входа в свой шатер и молча ждал. Шаги этой женщины он уже узнавал из сотен других шагов.

– Поговорили с Сян Юном? – спросила она, усаживаясь рядом на циновку.

Лю кивнул, а потом вдруг признался:

– На самом деле князь Чу не самый плохой из людей. Мне будет жаль, когда придется его убивать. Но колебаться я не стану.

Люси проследила взглядом за росчерком падающей звезды и зябко передернула плечами.

– В этом мире, – сказала она, помолчав, – жизнь человека стоит не дороже горсти дорожной пыли. Но в том мире, откуда мы пришли… цена ей та же.

Мятежник просто обнял ее за плечи. Он понял.

– Но если не мечтать о мире, где закон будет дороже золота, земледелец не станет бояться воина, а князь – земледельца, то стоит ли браться за дело? Как думаешь, небесная госпожа?

– Прекрасная мечта. Но я видела, как сотни тысяч не самых плохих людей уже убивали друг друга ради такого мира. Думаешь, у тебя здесь выйдет по-другому?

– Не стоит и начинать, – твердо повторил Лю, – если не верить. Если задержишься тут, на земле, может, успеешь увидеть?

«Может, мы сумеем сделать мир таким вместе», – этого он не сказал, нет. Но подумал.

– Если задержусь. – Люси усмехнулась. – Ох. Сначала я не знала, зачем мы вообще оказались здесь, а теперь не знаю и…

«Где мой дом? Где мир, который я могу назвать своим?» Нет, она не сказала этого вслух. Только подумала.

«Мы строили грандиозные планы, но некоторым из них просто не суждено было исполниться. Откуда же нам было знать, что в это самое время белая глиняная рыбка уже оказалась у человека, того единственного во всей Поднебесной, которому она ни за что не должна была достаться».

(Из дневника Тьян Ню)

Или чеонгсам («длинное платье») – традиционное китайское платье, чья форма была осовременена в двадцатых годах двадцатого века в Шанхае.

Нансеновский паспорт – документ, выдававшийся Лигой Наций беженцам из России.

Певичка, кокотка, дама полусвета.

Фанза – традиционный китайский дом.

Часть православной молитвы Михаилу Архангелу (защита от врагов).

Суффикс - эр образует «детский», уменьшительный вариант имени. В китайском языке фамилия ставится перед именем.

Хулидзын(ху дзин, хули дзин) – лиса-оборотень.

Бяньдан – китайское боевое коромысло.

Древнекитайская мера длины. В эпоху династии Цинь один чи равен двадцати двум сантиметрам и шести миллиметрам.

Кун-цзы – Конфуций.

Яньло-ван – в древнекитайской мифологии владыка подземного мира.

Пэй-гун – правитель, или владыка уезда Пэй.

Божество огня, которое изображали в облике свирепого краснокожего существа с шестью руками.