Елена Литвиненко: Кукла советника

Я тяжело дышала, из последних сил шлепая по подтаявшей грязи, вязанка становилась тяжелее с каждым шагом. Я уже всерьез подумывала о том, чтобы бросить и хворост, и конфеты – если бы не знала, что это бесполезно: меня снова пошлют за дровами, а Джайру нужны не леденцы, а кто-то, над кем он мог бы безнаказанно куражиться.

От спасительных кухонь меня отрезали. Выход только один – на конюшню. Светлые, пусть там будет Жозе! Он хоть почти и слеп, но зато кнут у него огромный…

– Помогите! – закричала я изо всех сил, подбегая к деннику. – Жо… – И задохнулась, налетев на кого-то.

Онемевшие руки разжались, дрова рассыпались, а я зажмурилась, ожидая удара.

– У тебя что, глаза на затылке? – дернул меня за волосы мужчина, заставляя поднять голову. – На меня смотри!

Закусив губу, я уставилась в пронзительно-черные с синим отливом глаза. Потом взгляд скользнул по дорогому дублету, выглядывающему из-под подбитого мехом плаща, золотой цепи на груди, пятнам от влажных дров на серой замше брюк. Быть мне поротой.

– Простите, господин, – попыталась шлепнуться на колени, но мужчина удержал меня за плечо.

– Тебя как зовут, девочка? – чуть хриплым голосом спросил он.

– Лира, – прошептала я.

– И куда же ты бежала, Лира?

– Хотела спрятаться…

– От них? – кивнул мужчина на толпу замерших в отдалении мальчишек.

– Да…

Мужчина приподнял мой подбородок, разглядывая лицо. Достал из рукава платок и начал оттирать грязную физиономию белоснежным шелком. Я зажмурилась, наслаждаясь ласковыми прикосновениями. Обернутый прохладно-гладкой тканью палец прошелся по губам, а потом щелкнул по носу.

Так делал отец…

Я улыбнулась, распахнув ресницы. А этот благородный совсем не страшный! И не злой. Мужчина ответил на улыбку, сверкнув зубами.

– Дрова для кухни? – деловито поинтересовался он.

Я кивнула.

– Пойдем, провожу.

Не веря своей удаче, я быстро собрала дрова в охапку, одной рукой прижимая их к себе, а другую доверчиво вложив в сильную ладонь.

Мужчина бросил грозный взгляд на мальчишек, топнул ногой.

– Кыш отсюда, шакалье!

Я смотрела на него, как на посланника Светлых. Высокий, со снежно-белыми волосами, собранными в хвост черной бархатной лентой, иссиня-черными глазами, короткой бородкой, обрамлявшей крупный рот, с сильными мышцами, перекатывающимися под рукавами, он поразил мое воображение.

– Так значит, ты работаешь на кухне, – задумчиво протянул мой спаситель.

– Да, господин.

– Нравится?

– Не очень…

Мужчина рассмеялся.

– А ты хотела бы быть, как она? – кивнул он на Куколку, все еще играющую на балконе.

Я вздохнула, глядя на девочку. Красивые платья, игрушки… И она наверняка не знает, каково это, когда руки ломит от ледяной воды в ведре, а прошедший с блюдом слуга, как нарочно, наступает грязными башмаками прямо на свежевымытый пол. Конечно, я ей завидовала. Иногда, перед сном, представляла, как вернется отец, как снова заберет меня в теплую каморку над казармами и купит… Нет, не марципан. Большую булку свежего, еще горячего хлеба и кувшин парного молока.

– Любая хотела бы, – сказала я, заметив, что мужчина ждет ответа. – Только это невозможно.

– Ну почему же, – ответил мужчина, опускаясь передо мной на корточки. – В День Поворота нет ничего невозможного. Тем более что я немножечко маг.

Он сжал руку в кулак, а потом развернул ее ладонью вверх. Над пальцами, рассыпая сиреневую пыльцу с крыльев, порхала бабочка. Снова рука в кулаке, и не успела я разочарованно ойкнуть, как на мужской ладони заискрилась льдистая лилия. Волшебник подул на нее, а потом осторожно воткнул мне за ухо, пощекотав шею.

– Вот так, – улыбнулся мужчина. – Тебе идет.

– Спасибо, – прошептала я, боясь прикоснуться к цветку.

Мужчина поднялся, отряхнул полы плаща, снова наклонился, подставив щеку. Догадавшись, я ткнулась губами в гладковыбритую кожу.

Маг улыбнулся, порывшись в карманах, сунул мне серебряную монету.

– Еще увидимся, Ли-и-ра, – протянул он мое имя и зашагал обратно в сторону конюшен.

Глядя ему вслед, я запоздало присела в неуклюжем книксене.

Кухня встретила меня отвратительным запахом мокрого птичьего пера, чадом над сковородами с прогорклым жиром, звоном посуды и громкими выкриками Магды-поварихи, отдававшей приказы не хуже казарменного сержанта.

– Ты! – размахивала она деревянной ложкой. – Живее меси тесто, пока я тебя в нем не утопила!