Елена Литвиненко - Кукла советника

– Без ужина останешься! – гаркнул он напоследок и зашагал к костру.

– Господин, каша еще есть, – неуклюже, от вороха натянутой одежды, поклонилась служанка.

Тимар брезгливо поджал губы.

– Еще я объедками не ужинал, – фыркнул он. – Дай мне сыра и хлеба.

Отряхивая снег, я вышла к костру.

Броккс, тот самый возница, с которым я ехала вначале, протянул мне кусок разваренной оленины, но не успела я поднести его ко рту, как в лицо ударил тяжелый снежок.

– Я сказал, без ужина.

Понурившись, я ушла к саням. Спать с этим предателем не хотелось, лучше мерзнуть среди сундуков. Завернулась в ставшую уже родной шкуру, отвернулась от костра, вглядываясь в темноту. Далеко впереди мигала яркая цепочка огней, в ноздри упрямо лез запах разваренной в мясном бульоне перловки. Может, еще раз прощения попросить?

Не стану. Вряд ли меня будут голодом морить, если столько везли. Но почему же Тимар не хочет, чтобы я ужинала именно сегодня?

Ответ я узнала утром, когда из двадцати семи человек в живых остались только я и паж.

Ночью шел ледяной дождь, стучал по пологу, укрывавшему графское добро и меня в санях, и теперь я с ужасом смотрела на покрытые прозрачной корочкой лица служанок, солдат, возниц. Кони, уже пришедшие в себя от ночного зелья, храпели и ржали, звеня удилами. Тимар рылся в сундуках, сгребая в одну сумку документы и драгоценности.

– Почему?! – не выдержав, налетела я на него. – За что ты их убил?!

Парень схватил меня за кисти, не позволяя царапаться, прижал к животу. Я кричала и билась в его руках, пока не кончились силы. Потом затихла, всхлипывая.

– Я должен был это сделать, – тихо сказал Тимар, гладя меня по волосам. – Они знали, кто на самом деле убил господина Стефана.

– Это все, – задохнулась я, – все из-за меня?!

Я почувствовала, как паж кивнул.

– Из-за флера?

– Нет. Хотя и из-за него тоже. Ничто не должно запятнать репутацию рода Виоре. Если правда выплывет, господин Раду не отмоется. Можно интриговать, можно убивать врагов, можно пытать пленных, но развлекаться с маленькими девочками на виду у послов Арáаса – это пахнет безумием. А кто поручится, что оно не наследственное?.. Человека, подозреваемого в сумасшествии, никогда не допустят в Совет Четырех.

– Это не безумие, а флер…

– Флер не простуда, его по соплям не распознаешь, – со смешком протянул мне какую-то тряпку Тимар. – Высморкайся. Так вот, увидеть флер может только очень сильный маг. Княжеский бы не смог. Успокоилась?

Я замотала головой, вцепившись в его пояс. Солнце встало, и видеть блестящие от подтаивающего льда лица трупов было страшно.

– Просто не смотри на них.

Тимар закинул сумку за спину, приволакивая ногу, пошел ко вторым саням. Вытащил оттуда мешок с вяленым мясом, бросил к нему несколько сухарей. Я шла за парнем, уткнувшись лицом в его плащ.

– Помоги, – попросил паж. – Ты распутывай лошадей, я буду привязывать их к веревке. Нельзя их бросать.

– Их не нужно напоить?

– Некогда, – махнул головой парень. – Охранный контур я ставить не умею, не доберемся до людей к ночи – нас сожрут.

Вот уж порадовал.

– Господин?

– Что?

– Почему вы мне все рассказали?

– Потому что ты умная девочка и, зная в чем дело, не сболтнешь лишнего.

Тимар навьючил сумки на Звездочета, посадил меня на коня. Кряхтя, сам забрался в седло и тронул поводья, ориентируясь на столбы сизо-черного дыма угольных шахт. Сунул мне кусок мяса.

– Господин?.. – спросила я, спрятав еду в рукав.

– Да?

– А что такое Арáас?

– Империя, с которой мы только-только начали завязывать дипломатические отношения, – ответил Тимар и пояснил: – Таких, как лорд Стефан, там оскопляют. Представляешь, какой был бы скандал, узнай послы о выходке близкого друга князя?

Я понятливо кивнула.

– Господин?

– О боги, ну что еще?

– А сколько вам лет?

– Семнадцать. Еще вопросы будут?

– Нет, простите…

До охранного контура вокруг бараков с шахтерами мы добрались вовремя. Влетели на пустую уже улицу, освещенную скупым светом масляных фонарей, оставив за спиной двух умертвий, привязавшихся к нам – с ума сойти! – в середине дня. Мерзкие твари, казалось, совсем не двигали конечностями, избегали освещенных участков, и тем не менее не отставали. А когда мы проезжали короткий, всего в пару десятков шагов, тоннель, прорубленный в скале, сзади раздался торжествующий визг и противное хлюпанье.

Наша упряжка стала короче на двух лошадей.