Елена Литвиненко - Кукла советника

Граф, уже без камзола, в расстегнутой рубашке, контрастировавшей с его смуглой кожей, сидел на кровати, снимая сапоги. При виде меня он разогнулся, хищно подавшись вперед. Глаза – как две льдинки, под которыми бушует стремнина.

Я глубоко вдохнула и решительно дернула шнуровку корсажа.

Собаки, мимо которых вели Сорела, не лаяли, лишь глухо ворчали, скаля трехвершковые зубы. Не мастифы – чудовища! Каждый доставал ему до пояса, а самый крупный, серебристо-оленьего цвета, до груди. Их желтые, слишком разумные для животных глаза пристально следили за юношей.

– Я добр и даю тебе час форы, – дохнул кислым перегаром князь. – Даже, пожалуй, два. Беги, – похлопал он Сорела по щеке.

Оглядываясь на собак, на придворных, на все еще закованного в колодки отца, Сорел припустил со двора. Один из лордов, веселясь, отвесил ему пинок пониже спины и заржал, когда парень упал. Стиснув зубы, Сорел поднялся и побежал по дороге в сторону гор.

Сил хватило всего на поллиги. Сорел никогда не был бегуном, сердце начинало выскакивать из груди даже от быстрого шага, а уж теперь, с раненой ногой и одеревенелым от ночи в оковах телом… Юноша согнулся пополам, хрипя и задыхаясь, сплюнул клейкую слюну.

Боги, что же делать? Куда бежать?

Что, что натворил отец?!

Где Эстер?

Последний вопрос не давал ему покоя всю ночь. Принцессы не было среди пленных, и Сорел искренне надеялся, что хотя бы ее оставят в живых. Хорошо, что они не успели пожениться… Юноша видел, как рыцари князя убивали всех, кто принадлежал к роду Дойер – стариков, женщин, детей. Отец, что же ты натворил?

С утра Эстер нездоровилось, и Сорел завтракал в одиночестве. Поел, сел за книги – вчера ему привезли чудный свиток на ассаши, требовавший перевода. Юноша не сразу понял, что значат вспышки в небе и громкие хлопки телепортов, а когда сообразил, запихнул свиток за пазуху и, натянув невидимость, бросился к покоям принцессы. Каким-то чудом он смог уничтожить двух нападавших и ранить третьего, прежде чем на невидимого убийцу набросили металлическую сеть. Иссушая себя, парень ослепил солдат князя иллюзией фейерверка и выпутался из невода. Ему удалось приблизиться к спальне Эстер еще на два перехода, прежде чем в ногу впилась стрела. На этом геройство кончилось – его заковали в колодки, не позволяющие сделать элементарного пасса.

Сорел свернул с главной дороги и побрел к реке, надеясь сбить собак со следа. Или хотя бы выиграть время. Или подороже продать свою жизнь. Его хватит еще на несколько иллюзий, и если он убьет хотя бы пару псов, это будет мелкой, но все же местью его светлости. Нужно только добраться до скал за рекой.

Оступаясь и оскальзываясь, Сорел спустился к воде. Умылся, шумно фыркая, прополоскал рот и побрел по мелководью к броду. Солнца не было видно, но внутренние часы подсказывали ему, что время на исходе. Бедро болело и кровило, оставляя на воде розовые кляксы. Илистое дно засасывало ноги по щиколотку. У самого брода Сорел чуть не утонул, провалившись в яму под корягой. Забил руками, взбаламучивая тину, наглотался грязной воды, а когда наконец выбрался, увидел огромного серебристого мастифа, стоящего на высоком берегу в сотне локтей.

Пес не скалился, не рычал. Он просто поднял голову и завыл, подзывая стаю, а потом, не спуская глаз с человека, начал спускаться к воде.

– Анара, помоги, – выдохнул Сорел и из последних сил побежал по броду к другому берегу. Упал, окунувшись в воду. Напрягая дрожащие руки, поднялся и сел. Затравленно оглянулся на приближающегося пса и пополз к зарослям рогоза.

– Анара, помоги…

Появились остальные псы. Повинуясь рычанию вожака, прыгнули в воду.

Загоняют, понял Сорел. Хватаясь за камыш, поднялся – и проклял все на свете: судьбу, жизнь, отца. Свое неуклюжее тело, не способное к защите.

По берегу реки, по тому самому, на который он выбрался, скакал всадник. Сорел узнал рыжего жеребца и истерично хихикнул – вот она, ирония! Этого коня ему подбирала Эстер для уроков верховой езды.

Сорел напрягся, сплетая заклинание. Если бросить под ноги коню иллюзию кобры, то есть вероятность, что он сбросит седока.

Серебристый мастиф крупными скачками несся по броду, скалил зубы, приближаясь к жертве.

Псы уже переплыли реку и, порыкивая, обходили Сорела с двух сторон. Юноша сбросил с рук змею, приготовленную для всадника. Огромная королевская кобра зашипела, раздувая капюшон, и кинулась на собак. Взвизгнув, один из мастифов отскочил, но второй придавил змею лапой, и иллюзия истаяла. Обманутый пес зарычал и прыгнул на юношу.