Елена Литвиненко - Кукла советника

Можно, конечно, было бы порассуждать о безопасности, о путешествии инкогнито, о дорогом грузе, но на деле выходило, что Айвор изо всех сил старается сделать так, чтобы о принцессе не знали. Забыли. И у него это отлично выходило.

Выходная точка портала была настроена на турнирное поле перед замком Дойера, прямо на небольшой помост, построенный, видимо, специально ради моего прибытия.

Я, вцепившись в локоть полупьяной дуэньи, во все глаза глядела на встречающую толпу людей и очень жалела, что на мне сейчас нет чепца послушницы, чтобы закрыть лицо от любопытных. Осторожно подняла руку, приветствуя лордов, и вассалы Дойера взорвались приветственными криками. Заиграли фанфары, зашипела иллюзия фейерверка над головой, толпа раздалась в стороны, давая дорогу невысокому, плечистому, почти квадратному мужчине с непокрытой головой и сопровождавшему его юноше. Сорелу!

Сын Советника почти не изменился за годы, прошедшие с испорченного мною бала. Такой же неуклюжий, румяный, все еще полный, круглолицый, и только небольшая бородка позволяла разглядеть, где же все-таки начинается шея. Самого Советника я видела впервые… И мне хватило одного лишь его взгляда, чтобы отказаться от идеи воздействовать на него флером. Мне только второго Йарры не хватало. А из простой симпатии этот человек вряд ли допустит меня к своей переписке.

– Ваше Высочество, – поцеловал мою руку Советник. – Я очень рад наконец-то познакомиться с вами лично. Слухи о вашей красоте и добродетели оказались преуменьшены. Я граф Дойер, Богойр Эльйен Дойер, Первый Советник его светлости Князя Луара и ваш будущий тесть.

Я присела в реверансе, пролепетав слова благодарности за столь пышный прием. Действительно пышный – Йарра бы удавился за такие деньги, чего стоил один пурпурный бархат, украшавший помост и уже затоптанный грязью и порченый мелким снежком. Говорили мы на лизарийском – языки принцессе не преподавали.

– Позвольте представить вам моего сына, Ваше Высочество, – посторонился Советник. – Сорел Эльйен Дойер, мой наследник. Он будет вам хорошим мужем.

– Моя компаньонка, госпожа Мильен, – обозначила я наличие дуэньи. – Любимая тетушка моей невестки, королевы Эллины-Виктории.

– Счастлив, просто счастлив, – облобызал ее руку Советник. – А сейчас, Ваше Высочество, позвольте проводить вас в приготовленные вам покои, где вы сможете отдохнуть перед завтрашним балом. Сорел? – указал он на меня сыну.

– Леди Русси, вы разрешите?.. – Боги, как мило он краснеет!

– Буду признательна, – положила я ладонь в тонкой лайковой перчатке на плечо жениха. – Перемещения так утомляют, а все вокруг совсем не похоже на монастырь, к которому я привыкла, – тихо пожаловалась я.

– Надеюсь, вам у нас понравится, – натянуто улыбнулся Сорел. По-моему, он больше меня волнуется.

Мы неспешно шли по алому ковру, устилавшему дорогу к замку и лестницу, ведущую ко входу. Я улыбкой отвечала на приветственные крики, ахнула, когда откуда-то сверху посыпались самые настоящие, а не иллюзорные лепестки роз и пионов, расцеловала малыша в костюме пажа, застенчиво протянувшего мне букетик подснежников. И знаете что? Мне это нравилось. Я на несколько минут позволила себе забыть об Алане, о Йарре, о том, что, судя по приему, я ОЧЕНЬ нужна Дойеру, и просто наслаждалась всеобщим вниманием.

«Нос опусти, пока небо не проковыряла, гордячка!» – сказал бы Тим, увидев меня сейчас.

В замке Дойера я прижилась, всеми фибрами души прочувствовав, что это такое – быть принцессой.

Советник обеспечил мне все мыслимые и немыслимые удобства, а любое мое желание исполнялось буквально в течение нескольких минут. Видимо, Дойер все-таки наводил справки о житье-бытье Ее Высочества в монастыре, и сейчас играл на контрасте. Была келья – вот тебе покои размером с молельный зал монастырской часовни. Было одно платье – получи десяток личных портних и самые лучшие ткани. Была скудная еда – вот тебе обед из двадцати блюд. Строгий уклад с ночными бдениями – и возможность валяться в постели столько, сколько угодно, а вместо изнурительной работы во благо ближних – бесконечная череда балов, игр, охот. Не могу сказать, что мне это не нравилось. А если уж совсем честно – я купалась во всеобщей заботе, внимании, лести. Это так отличалось от жизни, к которой я привыкла. Я наконец-то узнала, как живут желанные дети, которых любят и безбожно балуют родители. Мне даже не приходилось притворяться, при виде подарков и сюрпризов мои глаза сияли абсолютно искренним счастьем. Мысли о том, что все это предназначалось не мне, а Эстер, я гнала.