Марина Комарова - Продавец вина

Посмотрел на нас обоих поверх очков. Взгляд такой, что внутри всё сладко сжалось. В голову полезли совсем неприличные мысли. Вон, и руки мускулистые, и… Ощущение, что никакой он не продавец вина, а просто забрёл случайно – помочь друзьям, например. Или проведать.

– Нам бы красное, – важно сообщила Машка. – И сладкое. Короче, вкусное.

Парень посмотрел на неё с интересом, а в карих глазах плясали смешинки. Красиво очерченные, даже чуть полноватые губы хранили тень улыбки.

«И нечего смеяться, – мысленно задрала я свой курносый нос. – В вине не разбираемся, всё же обычные люди».

Он перевёл взгляд на меня. Посмотрел внимательно и мягко, словно о чем-то задумался. Почему-то показалось, что я уже хлебнула вина, и в голове немного зашумело. И тут же взяла себя в руки. Нет, это уже никуда не годится. За день два обольстительных мужчины. И если этот вполне реальный, то первый вообще был неизвестно откуда.

– Черная роза, – наугад сказала я, припомнив рассказ двоюродной сестры.

Она разок с подругами тоже выбиралась в отпуск в Ялту и после этого всё нахваливала вино с подобным названием. Впрочем, за точность последнего ручаться не могу. Янка могла и перепутать. Особенно учитывая то, что они с экскурсией поднимались на вершину горы Ай-Петри и дегустировали вина там. Чёрная роза, чёрная принцесса, черный доктор, черный век… Всё я тоже не помнила, но «чёрный» присутствовало почти везде.

– На Ай-Петри были? – неожиданно спросил он.

Я невольно вздрогнула. Взгляд почему-то заставил немного сжаться.

– Да, – честно призналась, хотя и не совсем про себя.

Продавец усмехнулся уголком губ, потом покачал головой. Ничего не сказал, но мне стало немного не по себе. Что, там вино плохое, что ли?

И вдруг он снова поднял взгляд и внимательно посмотрел на меня. К щекам чуть не прилила краска. Я тут же разозлилась на себя.

– Но можно белое. Только чтобы не было кислым.

– Хорошо, – улыбнулся он.

Машка насупилась. Выйдя с двумя маленькими бутылочками красного и белого мускателя, остановились возле здания. Пока подруга что-то искала в сумке (подозреваю, что это были ключи), я обернулась. Заметила, что от окна магазина кто-то отошёл.

Чуть нахмурилась. Неужто наблюдал?

– Чтобы я с тобой ещё раз куда-то поехала? – бурчала рядом Машка. – Все парни на неё заглядываются, а мне разве что мороженое в руки не дал со словами: «На, деточка, иди отсюда, не мешай нам».

Я озадаченно перевела взгляд на неё:

– Это кого ты имеешь в виду?

– Ну, а что? – фыркнула она, отобрав у меня бутылочки и укладывая в сумку. – Я ему и так, и этак, а он только на тебя смотрит. Голодающий продавец вина.

– Я не претендую. Забирай, если понравился.

И тут же подумала, что весьма лихо отказалась от черноволосого красавчика с внимательным взглядом и татуировкой в виде виноградной лозы на руке…

***

Снизу доносились звуки музыки и громкий смех. Мы сняли комнатку на втором этаже. Уютный балкончик, вид на море и горы, что ещё надо? На первом этаже тоже расположились отпускники. Там была в основном мужская компания, поэтому грубые голоса каждый вечер сопровождали их застолья. Надо отдать должное, ребята вели себя культурно и не буянили. А смех и разговоры можно и потерпеть. Ведь все приехали отдыхать.

– Инка, где майонез? – донесся голос подруги. – Я ж без майонеза есть не могу.

– Майонез – смерть твоей фигуре, – выдохнула я и покинула балкон.

Машель считает, что питаться на отдыхе нужно исключительно хорошо. Иначе есть вероятность голодного обморока, голодного взгляда и очень несчастной мадам Суринской. Суринская – это Машка. А в здравом уме и трезвой памяти я не готова терпеть этого монстра рядом, особенно когда он ноет: «Инна, смотри, какие чебуреки-и-и-и».

Поэтому в маленькой кухоньке, тоже расположенной на первом этаже, подруга шустро отыскала сковородку и принялась жарить купленную на рынке картошку. Ибо ужин бутербродами по её словам – не ужин.

– Ты знаешь, что пропагандируешь нездоровый образ жизни? – приподняла я бровь, глядя на сковородку.

Запах, надо сказать, изумительный. Желудок сразу намекнул, что Машка в плане питания исключительно права.

– Салат я не делала, – буркнула она, усаживаясь на табурет и поправляя ворот рубашки. К вечеру всё же прохладно. – Поэтому бери помидоры и режь так. Хлеб не предлагаю, ты вечно от него пафосно отказываешься.

– Угу. А вино?

– Инка, ну ты плебейка! Вино к картошке!

– Тоже мне тут, госпожа из школы этикета, – буркнула я, принимаясь за еду и зажмуриваясь от удовольствия.