– Приклеили? – с подозрением вопросила она, на что тот громогласно расхохотался, усадив её к себе на колени.
–У Вас ус отклеился!! – схохмила Марина, что бы скрасить неловкость за выходку дочери. Константин иронично рассмеялся, щёлкнув Аню по носу, а у Марины на душе внезапно образовалась гнетущая пустота. На первый взгляд всё было хорошо, ситуация разрешилась самым что ни на есть благоприятным образом, осталось лишь позвонить Антону и доложить ему о том, что они добрались до вокзала, но предчувствие чего-то непоправимого острым шипом кольнуло её в сердце, а затем снова и ещё раз. Тряхнув головой, она натянуто улыбнулась Константину Генриховичу, и задумчиво уставилась в окно, не заметив, как по его лицу скользнула какая-то странная тень …
Поезд тронулся точно по расписанию. Проводница появилась в СВ у них лишь раз, проверив билет у Константина, а заодно принесла чай. Они весело переговаривались всю дорогу, смеялись и шутили. Константин Генрихович учил Анечку считать по-испански до пяти, рисовал вместе с ней в альбоме забавных и упитанных верблюдов, отвёл их в вагон-ресторан, накормил ужином, а после почитал вслух сказку про Красную Шапочку. Марина смотрела в окно, слушала приятный баритон нового знакомого, но сердце продолжало щемить от нехорошего предчувствия. Она рассеянным взглядом наблюдала за мелькающими заснеженными пейзажами за окном, старательно отгоняла от себя тревожные мысли и заедала их горьким пористым шоколадом. Она ощущала пустоту на сердце. Ей казалось, что она больше никогда не увидит ни этот пушистый белый снег, укутавший зелёные ели, ни свою маленькую дочку, ни Антона. Анализируя своё состояние души, Марина цеплялась за малейшую зацепку, будь то плохой сон или вчерашняя ссора с Антоном, повлекшие за собой это дурное предчувствие, но отделаться от негативных мыслей ей было не под силу…
Ночью Марина проснулась, будто от толчка. Резко поднявшись, она надела приготовленные на ночь тапки, прислушиваясь к дыханию спящей дочери. Константина Генриховича на месте не оказалось. Бросив беглый взгляд на часы, Марина накинула халат и осторожно отворила дверь. Было два часа, глухая ночь. Сердце застучало часто-часто, в горле пересохло, а уши, словно ватой заложило. В коридоре было пусто и лишь со стороны туалета, ближе к тамбуру, скорее нутром, неким шестым чувством Марина уловила отдалённые звуки борьбы. Всегда осторожная, перестраховщица и трусиха, она, движимая каким-то доселе невиданным инстинктом, стараясь ступать как можно тише, прокралась к тамбуру, опасливо заглянув в туалет, где не было ни единой живой души, и приоткрыла дверь. В узком проёме «предбанника» неясно прослеживались две фигуры, одна из которых очертаниями напоминала недавнего Марининого знакомого. Глаза нестерпимо защипало от клубившегося дыма, в лицо пахнуло резким запахом палёной шерсти с примесью пряного сена, а ноги внезапно стали слабыми и непослушными. Она хотела уйти не замеченной, но клубы дыма рассеялись, и Мэрилу увидела Константина Генриховича, бледного, с прилипшей ко лбу прядью волос, держащего на вытянутой руке длинный, светящийся ярим светом, меч. Этим самым этим самым мечом Констанс пригвождал к месту сухопарого, изможденного, но ожесточённо сверкающего глазами седовласого старца, чьи взлохмаченные совершенно белые волосы, будто нимб светились над его головой. Ойкнув, Марина попробовала сделать шаг назад, но словно окаменела, не в силах сдвинуться с места, расширенными от страха глазами наблюдая за разворачивающимися на её глазах событиями. Всё это напоминало ей третьеразрядный фантастический боевик, но реалистичность происходящего возвращала её с мнимого киносеанса на грешную землю. У неё в голове мелькнула довольно здравая мысль о том, что до сих пор на шум в тамбур не прибежала ни проводница, что было бы логично в данной ситуации, ни наряд милиции, который всегда сопровождает состав поезда. На миг Марине даже почудилось, что они находятся в каком-то ином измерении, настолько нереальным ей показалось всё то, что разворачивалось перед её глазами.
– О, Господи… – костенеющим языком пролепетала Марина, обретая дар речи, не в силах отвести взгляда от своего знакомого, который, словно не замечал её появления.
– Ты проиграешь эту битву, Гирманчи!! – взревел Константин Генрихович, – Силы света не дадут тебе довершить начатое! – голос его был исполнен величия и силы, звучал властно и непримиримо, но старец, покачав лохматой головой, лишь демонически рассмеялся ему в лицо низким хрипловатым смехом.
Читать дальше