Настя Любимка - Дорога вечности. Академия Сиятельных

– Матушка, а нельзя было сразу так сказать? Зачем было пугать разговорами о черствости? – Осторожно погладила морщинистую ладонь. – Я поняла, что вы пытаетесь втолковать мне, и сама вряд ли справлюсь. Поначалу… Но с вашей помощью у меня все получится.

– Вот и славно, золотко, допивай чай, небось остыл уже… ох-хо-хоюшки.

Я широко улыбнулась и отпила теплый напиток.

И чуть не подавилась, услышав крик Элайзы, а затем и ругань Асакуро.

– А ну пошли к Хейли! – настаивала подруга.

– Вот именно, пошли! Она докажет, что ты не права!

– Началось… – прокомментировала матушка и поднялась с бревна. Ее грозному виду мог позавидовать и сам Утративший Имя.

– Хейли, – первой ко мне кинулась Элайза.

– Хейли, – вторил ей Асакуро, – она…

– Он!..

– Молчать!

От окрика опешили не только оборотни, но и я подобралась. Столько раз видела, как матушка отчитывала зарвавшихся жителей приграничной деревеньки, воспитывала Кошу, но подобного тона не слышала никогда. Казалось, она не просто в гневе, а едва сдерживает себя.

– Посмотрите на кого вы похожи, щенки! – Софи ухватилась за свою метелку. – Перекладываете свои проблемы на чужие плечи. Кто, по-вашему, Хейли, выгребная яма?

– Госпож-жа Р-ратовская, – рыкнул Асакуро, – что вы себе позволяете?

– Я себе все позволить могу, в отличие от вас! Молчать и слушать! И вы тоже, – потребовала матушка от моей команды. Как раз и Пенелопа с Ривэном подошли. На них, как перстом, она и указала метелкой.

Мне, откровенно говоря, было не по себе и очень хотелось сбежать, да хотя бы в лес. Однако я решила, что тренировать волю и контролировать эмоции я должна учиться прямо сейчас. И смиренно смотреть на то, как матушка отчитывает провинившихся, ставя их на место, а заодно и мою выдержку дрессируя.

– Одни не могут смириться с существованием друг друга, второй, хлебнув горя, решил стать тем, кого сам ненавидел, а третья – просто ленивая девчонка, не желающая бороться. И все вы, вместо того чтобы самим сделать хоть что-то, перекладываете ответственность на своего лидера.

– Госпожа Ратовская, вы все не так… – начал Ривэн, но был тут же остановлен вездесущей метлой, уткнувшейся в его грудь.

– Ты столько лет жил, как червь в земле! Не смел и слова против сказать, облизывал господские сапоги, а теперь видишь в Пенелопе свою преемницу? Давно ли ты голос подавать научился и думать самостоятельно? Чем провинилась та, которая, как и ты, находилась в ужасных обстоятельствах? Ты быстро приспособился к новой жизни, но это не значит, что так же могут остальные! – Матушка прошлась вдоль застывших на месте ребят. – А ты, Пенелопа, так привыкла, что тебе отдают команды, что разучилась бороться за свою независимость и счастье? Какой ты хочешь для себя жизни? Выйти замуж за кого укажут, потому как родовита? Или все-таки заставить главу рода считаться с твоим мнением?

В ее словах было не просто зерно истины, а голая, ничем не прикрытая правда. Наше пребывание в лесу сопровождалось постоянными придирками Ривэна к Пени и их последствием в виде выпущенной мной силы. То же касалось и оборотней. Пусть я плохо справлялась со своими стихиями, но катализатором всегда становился негатив со стороны ребят.

– А вы… – матушка не забыла об оборотнях. – Думаете, я не знаю, что с вами происходит? Я была в такой же ситуации и выбрала месть. У вас есть шанс на другой исход, потому как вы вольны от предрассудков своих кланов, иначе бы ни за что не согласились на сотрудничество в одной команде.

Я меньше всего ожидала, что оборотни, до этого сжимавшие кулаки и сдерживавшие свои ипостаси, понуро опустят головы. Но хуже всего было другое: если Элайза и Асакуро признали друг в друге пару – это страшно!

– Хейли, ласточка моя, сходи погуляй, будь умницей, – вдруг произнесла матушка, – и сделай милость, не накручивай себя.

В полном молчании я покинула место «боевых действий». С одной стороны, меня разрывали на части сомнения, правильно ли поступаю, оставив ребят на растерзание матушке Софи. Уж за нее я могла не переживать, ей никто не сможет причинить вред. А с другой стороны, у меня не получалось выполнить просьбу матушки. Как не думать о том, что оборотни из враждующих кланов признали друг друга истинной парой? Слишком хорошо я помнила рассказ Софи. Слишком ясно представляла, на какую участь друзья желают себя обречь!

Я брела по кромке опушки вдоль густых зарослей и деревьев, а потом встала как вкопанная.