Марина Снежневская - Пришедший из Безмолвия

Лайрэ легонько потрясла его. Ответом было лишь бессмысленное бормотание. Оставшись возле постели и с волнением наблюдая за ним, она стала расчесывать свои длинные золотистые волосы.

– С каждым ударом сердца ты все ближе к солнечному свету, – с надеждой проговорила она. – Прошу тебя, проснись и назови мне свое имя.

Его голова беспокойно повернулась, дернулась рука. Лайрэ прикоснулась к нему, но не уловила ничего нового.

Ее охватило такое же беспокойство, какое владело и погруженным в сон незнакомцем. Она чуть-чуть приоткрыла ставни и выглянула из окна. Никого не было видно на тропинке, ведущей от замка к ее уединенной усадьбе.

Она открыла ставни пошире и стала заплетать волосы, не обращая внимания на порыв бодрящего ветра, устремившегося внутрь. Гребень выскользнул у нее из рук и упал на усыпанный тростником пол возле самой кровати. Она захлопнула ставни.

Когда она нагнулась за гребнем, ее волосы упали на привязанное к кровати запястье незнакомца. Крепкие, сильные пальцы вцепились в них.

Она замерла, а в следующее мгновение встретилась с пристальным взглядом карих глаз, смотревших на нее с расстояния в несколько дюймов.

– Кто… ты? – спросил низкий и в то же время певучий мужской голос.

– Ты пришел в себя! Ты проспал два дня, и я боялась, что…

– Два дня? – переспросил он.

– А сам ты не помнишь? – тихо сказала Лайрэ, гладя его по руке, вцепившейся ей в волосы. – Была гроза.

Она остановилась и с надеждой ждала, что он ответит.

– Ничего не помню, – проговорил он.

Лайрэ не сомневалась, что так оно и есть на самом деле. Касаясь незнакомца, она ощущала лишь глубину его смятения.

– Я. Ничего. Не. Помню! – с силой повторил незнакомец. – Что со мной случилось?

В его голосе слышалось смятение и страх. Он попытался встать, но лишь понял, что связан по рукам и ногам. Он был так поражен, что отпустил волосы Лайрэ и попробовал освободить от пут руку.

– Успокойся, – сказала Лайрэ, беря его за руку.

– Я связан! Я что, пленник?

– Нет, это просто…

– Прошу скажите, что здесь происходит?

– Я не желаю тебе зла, – ласково сказала Лайрэ. – Ты был болен и в беспамятстве.

С таким же успехом она могла бы разговаривать с ветром. Мышцы незнакомца вздулись от усилий разорвать путы. Дубовая кровать заскрипела, а ремни впились ему в тело, но выдержали.

Звериное рычание рвалось из горла. Тело его с силой выгнулось, когда он рванулся в попытке освободиться. Веревки врезались так, что брызнула кровь.

– Не надо, – вскрикнула Лайрэ. – Стой! Хватит! Она упала на незнакомца и повисла на нем, словно на заартачившейся лошади, стараясь помешать ему ранить себя еще больше.

Внезапно оказавшись погребенным под упругим женским телом и целым водопадом золотистых волос, незнакомец от неожиданности на мгновение перестал вырываться.

Лайрэ только это и было нужно. Она легко коснулась устами его обнаженной груди, и он замер пораженный.

Дрожь прокатилась по его телу. Каждый удар сердца невыносимой болью отдавался у него в голове Постепенно, видимым усилием воли он заставил себя не пытаться разорвать веревки.

От ощущения рук Лайрэ на обнаженной коже и шелковистой тяжести ее волос, скользнувших по низу его живота, тело его опять содрогнулось. Сердце заколотилось сильнее, чем в те короткие мгновения, когда он пытался освободиться от пут.

Потом он увидел, как она выдернула из ножен древний кинжал шлифованного камня.

– Нет, – хрипло прошептал он. Я не враг…

Но вдруг понял, что кинжал предназначен для стягивавших его узлов, а не для его плоти. Лайрэ подняла на него глаза, оторвавшись от работы, и ободряюще улыбнулась.

– Прости, что пришлось тебя связать, – сказала она. – Ты был… не в себе. – Никто не знал, что ты станешь делать, когда проснешься.

…Веревки быстро поддались кинжалу.

– Прости, – повторила Лайрэ. – Гаррос приказал, чтобы тебя связали… на всякий случай. Но я знаю, что ты не причинил бы мне ничего плохого.

В ответ незнакомец лишь покачал головой. Несколько мгновений он лежал и смотрел на Лайрэ, стараясь понять, что с ним случилось.

Он ясно понимал лишь одно: чем меньше он двигался, тем меньше боль в голове.

– Не в себе? – переспросил он наконец. – Я был болен?

Лайрэ кивнула.

– Что это за болезнь, которая не оставляет человеку ничего – ни памяти, ни даже имени?

Лайрэ похолодела. Неужели сбывается пророчество?

Я не верю! Он не может быть тем человеком без имени!