Марина Снежневская - Тень проклятья

Энид. Раннее утро, Пангайский квартал Джериса.

Из потускневшего от времени зеркала на Энид смотрела молодая женщина в прозрачной блузке с крошечной гламурной сумочкой, с дорогим элеконом* на поясе и в расклешенных брючках.

В кабине лифта традиционно пованивало, стены были покрыты разноцветными надписями – телефонные номера с кратким сообщением – что можно получить позвонив по ним, забористая и однообразная брань, рисунки разной степени непристойности. И двигался он неровно и небыстро – хотя дом стоял в приличном квартале.

Но вот наконец лифт остановился на последнем этаже, Энид покинула кабину, и походкой модели – от бедра, вышла на этаже, выбрала дверь под номером 432 и тронула звонок.

– Кого там несет? – донеслось из-за металлической двери – те все больше входили в моду в Джерисе.

– Я от Гонама, я звонила…

– Заходи…

Щелкнул замок, Энид потянула за бронзовую фигурную дверную ручки.

За порогом её встретила девушка лет двадцати двух – длинная и тощая блондинка облаченная в короткую ночнушку из тончайшего батиста. Молочного оттенка кожу красотки портили пятна засосов и пара безвкусных татуировок.

– Ты что ли Ранда? – спросила Энид.

– Я. Проходи давай.

Энид переступила порог, белокурая поспешила закрыть и запереть дверь. Пока она бряцает запорами, есть секунда осмотреться.

Квадратный холл. Немаленький – у иных вся квартира в него влезет. Из холла четыре двери в комнаты, коридорчик в кухню и коридор под аркой к ванной, кухне и туалету. Паркет не из чего-нибудь – гингко из лесов Магабаса, а стенные панели – привезенное из за океана розовое дерево. Хрустальные светильники-бра. Богатая квартира – если такую обнесут то обычно берут не меньше десяти тысяч торамов.*

– Погоди-ка… – Ранда без стеснения обыскала Энид. Задержала взгляд на сумочке и осталась довольна беглым осмотром – ничего подозрительного визитерша с собою не притащила.

– Ну, давай что ли груз да отваливай.

– Чего? – взмахнула ресницами Энид

– Чего-чего? «Серебро»!

– А как насчет монеты?

– Ты чего? – глаза белесой стали злыми и холодными. Я с Гонамом рассчиталась, ты, рыжая, тут не гони!

– Да нет, – вымученно улыбнулась Энид, – я не к тому – полтинник на бедность не подкинешь, подруга?

– Я пока что тебе не подруга, – сказала как сплюнула Ранда, – а рассчитываться говорю с Гонамом будешь! Разве что могу сказать тут своим парням – они тебе натурой заплатят, не отходя от кассы…

Распахнулась одна из дверей, и в холл выглянул мужик лет под сорок – бритоголовый, голый по пояс, весь покрытый вязью татуировок – кто-то из тех самых «своих парней»…

– Ну чего – притараканила кумар? Тады давай…

– Да вот не отдает чего – то…

– Я не понял! – голос его стал вкрадчиво – злым, – эта простохвостка пустая пришкандыбала? Без «товару»?

Открылась другая дверь в холл выглянул ладный, коротко стриженный, побритый мужчина вида совсем не уголовного.

Видимо, тот самый Кабан, о котором рассказывал ей Гонам.

Секунд десять рассеянно взирал на Энид совершенно равнодушно – как скучающий аристократ, и вновь скрылся за дверью.

– Шмага, это самое, ты чо?! За такое…

– Погоди, Лысый, остынь, – перебила Ранда, заглянула в глаза Энид и спросила вполне доброжелательно – Подружка, так где же товар?

– Надежно спрятан, – успокоила Энид, доверительно улыбаясь. – В штанах…

– Хо-хо! – Ранда хлопнула в ладоши, умиляясь. – Какая прелесть! Я тащусь с тебя!

– Доставай добро! – потребовал Лысый, нетерпеливо переступая с ноги на ногу. – Не тяни там, кота за это… за места!

– Сейчас достану… – Энид посмотрела на Ранду, как бы ища у девушки поддержку. – Но пусть человек уйдет куда-нибудь. Неудобно штаны при чужом мужике снимать…

– Оборзела, шмага?! – рыкнул тот. Буфера наружу, а как штаны спустить, так мы благородные? Не строй из себя принцесску ельфовскую, ты…

– Так ведь я тут не на работе, – глупо хихикнула Энид.

– Я тя щасс…

– Ну ладно! Ну хоть отвернись. Добро?

– Отвернись, Лысый, – неожиданно поддержала девица. Шмага в своем праве – она сюда не ноги раздвигать пришла. Быстрее отвернешься, быстрее раскумаришься…

– Конячья жопа!.* – Лысый, топнув корявой босой пяткой, резко повернулся исчерканной шрамами и татуажем спиной. Но только не тяни, а то не обессудь – сам штаны сниму! Ну, а у меня завсегда так – где штаны там и трусы… Гыыы!