Ная Геярова: Невеста поневоле, или Обрученная проклятием

Жозефина старалась быть вежливой хозяйкой, но во всем вокруг виделся крайний недостаток средств. Хотя меня это сейчас волновало в последнюю очередь.

– Я умру?

– Да, Миа. Ты умрешь.

Она сказала это с сожалением, но без жалости. И я ее понимала. Свалилась на голову давно потерянная племянница, да еще и умирающая. А они сами едва концы с концами сводят.

– Мне нужно… – Я не смогла сказать. В горле от горечи и обиды образовался спазм. Тетушка понимающе кивнула.

– Я провожу в комнату. Сейчас тебе нужно побыть одной и подумать.

Она подала мне руку и помогла подняться. Больше мы ни словом не обмолвились до самой комнаты. Та оказалась маленькой, темной, с небольшим шкафом и узкой кроватью. Той самой, на которой я теперь и лежала. Ворочалась из стороны в сторону, не в силах уснуть, глотала слезы бессилия, бегущие из моих глаз.

Почему это случилось со мной? И когда? В самый счастливый день моей жизни. А ведь я строила планы. Мечтала о семье, детях, хотела собаку завести. Все прахом. В одночасье для меня все закончилось. Свои последние дни я проживу здесь. Среди незнакомых мне родственников. У черта на куличках. В чужом мире.

Как же мне было горько и обидно! Я шептала имя Влада и умоляла богов закончить враз мое существование или вернуть обратно в мой мир. Куда как приятнее помирать в окружении тех, кого знаешь и любишь. Я порывисто села. А как же мама и папа? Ведь в моем мире у меня была семья. И младшая сестра. Правда я всегда удивлялась, что мы совершенно не похожи. Но… Это моя семья. Они потеряли меня и сейчас ищут. Я лишь представить могла их горе и панику – исчезла их дочь. А я ничего не могу сделать.

Шмыгнула носом и, рыдая, уткнулась лицом в подушку.

Утро встретило меня с опухшим лицом и совершенно разбитую. Я вяло поднялась. На столике у кровати стояли миска и кувшин с водой. Не нужно было гадать, для чего все это. На спинке кровати лежало платье. Я поднялась. Налила из кувшина в миску воды. Сполоснула лицо. Надела платье. В дверке шкафа напротив кровати было зеркало. Я покрутилась, рассматривая себя. Платье было не новым, но чистеньким и вполне милым. Сдержанного зеленого цвета. Целомудренный вырез на груди с белыми кружевами. С длинными рукавами. Юбка в пол, по подолу кружева.

Я даже улыбнулась, видя себя впервые в подобном одеянии.

Обувь стояла тут же у шкафа. Вот она была новая. Две пары, черная и белая. Мягкие туфли с завязками и небольшим каблучком. Видимо, Жозефина постаралась, пока я спала. Размер был мне немного великоват, но вполне сносно. Я заколола волосы невидимками и вышла.

Спустилась на первый этаж. Прошла туда, где мы вчера ужинали, и вошла.

За круглым столом сидели уже знакомые мне тетушка Жозефина и дядя Арктур, рядом с ними две девушки. Обе симпатичные. Одна с каштановыми волосами, вторая – с русыми. Зато у обеих одинаково изумительные серые глаза, похожие на грозовое небо. Последние, видимо, отличительная черта рода. Девушки с интересом на меня смотрели. Та, что с русыми волосами, улыбнулась.

– Кэтти – старшая дочь!

– Пэгги – младшая дочь! – тут же поспешила назваться и вторая.

– Оксана! – привычно представилась я и тут же спохватилась: – Миа.

– Присаживайся, Миа, – улыбнулась мне Жозефина, указывая на стул рядом с девушками. – У нас здесь не слишком требовательны к этикету.

Она подтянула к себе тарелку с тостами и ловко положила мне. Взялась за чайничек.

– Я сама! – выхватила его из рук тетушки. Налила себе в кружку.

Женщина вздохнула.

– На прислугу не хватает. Доход в этой глуши у нас совсем маленький.

Я понятливо кивнула. Хотя даже представить не могла, чем можно зарабатывать здесь. Одеваясь, я несколько раз выглядывала в окно. Деревенька была значительно дальше домика Фрей. Видимо, семьи сторонились, и они решили не наживать себе лишних врагов, поселившись отдаленно. Но даже то, что я видела, могло вызвать лишь недоумение. Деревня, если так можно было назвать селение, состояла из пары десятков домов. Низеньких, бревенчатых, с косыми крышами. После недавнего дождя извилистая тропа, ведущая к деревне, походила на грязевую аллею.

Шишки, ухабы, колдобины.

М-да. Такое захолустье еще поискать.

И все же тетушка старалась держать спину и гордо взирала на своих дочерей.

– Кэтти, следи за осанкой, не горбись над тарелкой. Пэгги, перестань дурачиться за столом. Арктур, скажи своим дочерям, что непристойно так вести себя.

Ее строгие окрики совсем не волновали дядюшку. Он сидел, глядя в раскрытую газету и не принимая участия в воспитании.