Катарина Макги - Принцесса Америки

– Рискованная затея, – заметила Нина, и Сэм рассмеялась.

– Ты говоришь точно как мои родители! Видишь, вот почему ты мне нужна. Я надеялась, что если сегодня вечером ты пойдешь со мной…

– То смогу за тобой проследить? – договорила за нее Нина. Словно ей хоть раз удавалось проконтролировать принцессу. Никакая сила на земле не могла остановить Саманту, если та что-то вбивала себе в голову.

– Ну, ты же хорошая девушка!

– Хорошая только в сравнении с тобой, – уточнила Нина. – Невелико достижение.

– Тебе вообще следует сказать мне спасибо, что я установила планку так низко, – поддразнила Сэм. – Слушай, мы можем уйти с приема пораньше; прихватим с кухни домашнее печенье, будем допоздна смотреть паршивые реалити-шоу… Мы сто лет пижамную вечеринку не устраивали! Ну, пожалуйста, – повторила она. – Я так по тебе соскучилась.

Сложно устоять, когда лучшая подруга тебя умоляет.

– Думаю… я смогу уговорить Джоди поменяться со мной сменами, – сдалась Нина, помявшись так недолго, что Сэм, пожалуй, даже этого не заметила.

– Спасибо! – восторженно взвизгнула Саманта. – Кстати, я привезла тебе кое-что из Бангкока. – Она покопалась в сумке и наконец выудила пакетик конфет M&M’s.

Ярко-голубую упаковку испещряли витиеватые надписи на тайском.

– Ты вспомнила. – M&M’s были любимым лакомством Нины.

Сэм всегда привозила ей их из своих заграничных поездок – где-то вычитала, что в каждой стране свой рецепт, и решила, что они с Ниной должны перепробовать все возможные.

– Ну как? – спросила Сэм, когда Нина сунула в рот шоколадную конфету.

– Вкуснятина. – На самом деле лакомство немного отдавало затхлостью: неудивительно, если вспомнить, сколько километров оно проехало в боковом кармане сумочки Саманты.

Они свернули за угол, и в поле зрения плавно выплыл дворец – слишком рано, на вкус Нины, но, в конце концов, Королевский колледж находился всего в паре миль от резиденции монарха. Сосны гордо высились по обе стороны улицы, забитой офисами и людьми. Дворец выделялся на синей эмали неба ослепительно-белым пятном. Его отражение танцевало в водах Потомака, и казалось, существует два дворца – один настоящий и другой подводный, сказочный.

Туристы толпились у железных ворот, там же выстроилась охрана, вскинув руки в военном приветствии. Пока лимузин выписывал круг, Нина увидела трепещущий край королевского штандарта – флаг показывал, что монарх официально в своей резиденции.

Нина глубоко вздохнула, собираясь с духом. Ей не хотелось возвращаться во дворец и сталкиваться с ним. Она все еще ненавидела его за то, что случилось в ночь выпускного.

Но еще больше Нина ненавидела себя, ведь в глубине души втайне мечтала его увидеть, даже после всего того, что он натворил.

Дафна Дитон повернула ключ в замочной скважине входной двери своего дома и остановилась. По привычке с улыбкой оглянулась через плечо, хотя уже несколько месяцев папарацци не собирались у нее на лужайке, как тогда, когда она встречалась с Джефферсоном.

По другую сторону реки виднелся уголок Вашингтонского дворца. Центра мира – по крайней мере, мира Дафны.

С этой перспективы он был прекрасен, солнечный свет струился по кирпичам из белого песчаника и высоким арочным окнам. Но, как знала Дафна, дворец был далеко не таким упорядоченным, как казалось. Построенный на месте Маунт-Вернон, дома короля Георга I, он неоднократно обновлялся, когда различные монархи пытались оставить свой след в его истории. Теперь резиденция представляла собой запутанное гнездо галерей, лестниц и коридоров, в которых постоянно сновало множество народу.

Дафна жила со своими родителями на окраине Геральд Оукс, скопления величественных аристократических домов к востоку от дворца. В отличие от соседних поместий, которые наследовались в течение последних двух с половиной веков, дом Дейтонов был совершенно новым. Так же, как их дворянство.

По крайней мере, у ее семьи был титул, слава богу, пусть и не столь значимый, как хотелось бы Дафне. Ее отец, Питер, был вторым баронетом Маргрейвом. Титул им даровал король Эдуард III за «личную дипломатическую службу» деда Дафны императрице Анне Российской. Никто в семье никогда не объяснял, в чем заключалась специфика этой самой личной службы. Естественно, Дафна сделала собственные выводы.

Она закрыла за собой дверь, сняла с плеча кожаную сумку с книгами и услышала из столовой голос мамы: