Евгения Ткаченко - Супруга господина мага. Ветер, раздувающий пламя

Коротко кивнув, Луиза теперь могла с полным на то основанием взглянуть на знаменитого господина мага, который напустив весьма надменный вид, в свою очередь, разглядывал ее. И впервые встретившись взглядом с холодными голубыми глазами, Луиза едва удержалась от того, чтобы поежиться. Неприятно. Весьма неприятно.

– Простите, милорды, но реверанс делать не буду, – улыбаясь, сказала Луиза. Она решила затеять новую игру, чтоб хоть как-то восстановить душевные силы, но невольно оскорбила сестру. – Со стороны это будет смотреться крайне глупо, словно я приветствую вовсе не вас, а ваших лошадей. Они, конечно, прекрасные создания, но не настолько, чтоб им кланяться!

– Луиза! – сдавленно охнула Габриэлла, краснея пуще прежнего, хотя казалось, что это уже и невозможно.

– С таким характером вам будет крайне сложно выйти замуж, моя милая леди, – отеческим тоном заметил герцог Натель. Впрочем, должного эффекта его тон не произвел, ибо самому герцогу было едва ли больше тридцати пяти.

– Да я и не собираюсь выходить замуж! – при последнем слове скривившись, словно от зубной боли, возмутилась Луиза. – Я слишком ценю свою свободу и люблю профессию, чтобы обрекать себя на брак!

– Весьма странные суждения для молодой девушки, – растерялся герцог. – А что у вас за профессия такая?

– Граф Сенферн как-то упоминал, что его старшая дочь учится в магической Академии и, кажется, собирается стать зельеваром, милорд, – впервые с начала разговора Рэй посчитал нужным вмешаться. У него оказался на удивление приятный баритон, и Луизу это отчего-то разозлило. Ну вот спрашивается, почему одним достается все и сразу? Где справедливость? Почему у него не мог быть писклявый голос или лишний вес?

– Академию я уже окончила! – гордо ответила Луиза. – Теперь живу в поместье отца.

– В самом деле? И хороший из вас зельевар? – глядя уже с неподдельным интересом на старшую из сестер, поинтересовался герцог. Магов он особо ценил, ведь они были чрезвычайно полезны для решения государственных и личных вопросов. В современном мире вообще большая часть дел свершалась благодаря чародеям.

– Не мне судить об этом, – пожала плечами Луиза и вновь взглянула на Рэя. Он одним своим присутствием умудрялся действовать ей на нервы. – У меня были прекрасные наставники, однако, скажу честно, звезд с неба я никогда не хватала, а достигала целей благодаря упрямству и труду.

– Моя сестра прекрасный зельевар! – вмешалась Габриэлла, обращаясь главным образом к Рэю. – А еще я попросила ее научить меня. Сегодня мы с самого восхода травы собирали. Вот! – и она, протянув вперед руки, показала всадникам свою полную корзину. Ей просто до смерти хотелось, чтоб Рэй узнал, что она теперь тоже причастна к магии!

– Вы хорошо потрудились, леди Габриэлла, – снисходительно заметил Рэй и даже едва заметно улыбнулся. – И ваше стремление к обучению весьма похвально.

– Простите, господа, но нам с сестрой пора идти, – вмешалась Луиза, которой порядком надоели и бестолковый разговор, и именитые собеседники. Особенно один – черноволосый и голубоглазый. Глаза бы его вовсе не видели! – Боюсь, отец нас уже давно потерял. Доброго вам дня! – она поспешно кивнула на прощанье и, развернувшись, успела сделать всего несколько шагов, когда раздался властный окрик.

– Стойте! – велел герцог Натель, сделавший для себя удивительное открытие. – Леди Луиза, вы же хромаете! Мы просто не можем позволить вам пешком добираться до дома. С больной ногой даже небольшие расстояния проблематично преодолеть. Мы подвезем вас с сестрой. Правда же, Треванс?

– В этом нет необходимости! – отрезала Луиза, резко обернувшись. Она чувствовала, как горят щеки, но ничего поделать не могла. – Я всегда хромаю. Так что не стоит обращать внимания.

– Луиза, в самом деле, нам лучше воспользоваться предложением герцога. Ты и так перетрудила ногу, – вмешалась Габриэлла, уже представив себя на одном коне с сэром Рэем. Ах, это было не совсем правильно, но так волнующе! После такой поездки воспоминаний хватит на год вперед, да и соседские барышни обзавидуются, когда узнают!

– Я же сказала: все в порядке! – раздражение взяло верх. Луиза упрямо вздернула подбородок и зашагала прочь.

Ее всегда задевало, когда люди жалели ее из-за хромоты. В их лицемерной жалости никогда не было ничего, кроме лжи и скрытого злорадства. Все это Луиза, уяснив, возненавидела еще в детстве, когда случайно подслушала болтовню маминой тетушки с подругой – такой же старой сплетницей. Их приглушенные голоса до сих пор временами звучали у нее в голове.