Катерина Риш - 10000 лет до нашей эры. Книга 2

Единственной их заботой были дети. На них они растрачивали бесконечные запасы любви, столь ненужной мужчинам.

Мне было кому дарить свою любовь. И если я заведу детей, здесь, в этом мире и от мужчины, которого люблю, то сделаю это, потому что сама так захочу. Рождением ребенка я не буду залечивать растерзанную душу.

Хотя мысль о детях в первобытном мире внушала неподдельный ужас. Даже о гипотетических детях.

Я переводила взгляд с одного лица на другое, пока не наткнулась на двух блондинок, показавшихся мне знакомыми. Обе держали на руках спеленатых младенцев. Так и есть, одна из них была той самой избранницей Асгейрра, которую я пыталась защитить с помощью огня. Она и указала, ни капли не смущаясь, на меня пальцем третьей женщине, тоже блондинке. К ее ноге, цепляясь за юбку, жалась девчушка лет четырех с пепельно-белыми волосами.

Превосходство как ветром сдуло. Самомнение опустилось до нуля и даже ниже.

На острове жили две бывших избранницы Анкхарата – и, вероятно, одну из них я только что нашла.

Вместе с дочерью.

Ну, и как ты поступишь теперь, Майя?

– Ты нужен мне, – упрямо произнесла Таша.

Она стояла перед черным гигантом, мокрая с ног до головы. Вода капала с ее коротких облепивших голову и шею черных волос. Таша привела с собой еще два десятка женщин и сразу направилась к Шейззаксу со словами, что он должен спуститься с ней обратно в низину.

Когда появилась Таша, Эйкинэ отступила от Шейззакса ко мне.

Я оглянулась на мужчин острова. Им быстро нашлось занятие: они готовили ветви, чтобы строить укрытия. Все указывало на то, что ночь мы проведем здесь же, на вершине горы. И неизвестно как долго.

Я заметила два кинжала из темного камня на бедрах Таши. Раньше их не было.

Черный гигант бесцеремонно ткнул в меня пальцем со словами:

– Шейззакс обещал.

– Здесь с ней ничего не случится! Помоги мне! Вода прибывает.

– Таша права, – кашлянула Эйкинэ.

Шейззакс обернулся с удивленным видом, мол, на чьей ты стороне, женщина?

– Если кто здесь и может помочь ей, то только ты, – сказала Эйкинэ.

Он покосился на меня, и я кивнула.

– Тогда Шейззакс идет с тобой, – решился гигант.

Таша первая, не оборачиваясь, направилась к спуску. Она излучала силу и решительность. Конечно, ее одежда, как и у всех, насквозь пропиталась водой, но она не переваливалась, как пингвин, и не горбилась под тяжестью намокшей туники, как я, например. Пока она шла, к ней подлетали другие женщины, и Таша отдавала приказы, не замедляя шага. Она единственная была одета в подобие доспеха – тщательно подобранные плоские раковины, вплотную пришитые друг к другу, создавали впечатление панциря.

Шейззакс направился следом. У него тоже имелся каменный кинжал на бедре. Еще несколько коротких ножей для метания крепились широкими кожаными полосами, пересекавших грудь и спину.

Эйкинэ коснулась моей руки.

– Лучше бы это был ливень, правда? – сказала она. – Бедная моя голова. Похоже, это надолго. Давай я отведу тебя к твоим?

Если бы не эти слова, я бы решила, что природный катаклизм стал хорошим поводом отменить заведенные порядки. Но нет. Идти недалеко: плоская вершина невелика.

Безмолвные сестры ютились с самого краю. Дети и их матери (и избранницы Анкхарата) оставались позади. Если бы не Эйкинэ, я бы наверное так и простояла весь день, оцепенело глядя на них.

Вершину поделили между собой все обитатели острова. Мужчины, бывшие жрицы Домов Наслаждений, матери и их дети, старухи и Безмолвные сестры. Только рабов не было, может быть, они не рискнули присоединиться к беженцам, может быть, нашли себе другую гору Арарат, чтобы переждать наводнение.

Дети первыми вернулись к прежней жизни. Они со смехом носились в центре и иногда кто-то из них случайно подбегал к нашему обрыву. Их тут же окликали матери или те, кто следил за ними.

Безмолвные сестры отводили глаза в сторону – ни одна из них так и не посмотрела в сторону детей, я следила.

Старшая сестра тут же раздала поручения – прежде всего, нужно было заняться убежищем. Каким оно станет, зависело только от нас самих. Вместе с другими я спускалась вниз по холму, обламывала ветви и листья у торчащих из воды папоротников. Не было ни единого шанса высушить одежду. Я поднималась с новой охапкой, отдавала собранное и спускалась снова. Мокрая глина покрывал одежду ровным слоем. Холод проел до костей. Тонкие и острые, как бумага, листья папоротника резали руки. Кожаных лент, которые защищали от смертельно опасных стручков, на всех не хватило.