Натали Якобсон - Сокровища Люцифера

Нед должен был испугаться. Ведь он-то человек. У него нет ни крыльев, ни когтей, ни вечности за спиной. Он не относится к тем первым коренным и законным хозяевам земли, которых возглавляла Алаис. Но почему-то он был на стороне ее народа, если можно было так всех этих красивых тварей назвать. Изначально ведь планета принадлежала им. Люди появились как бы случайно и развивались неполноценно. Люди смертны, люди стареют, болеют, поддаются лжи и обманам. А существа Алаис – совершенны и не смертны. Они подобны золоту и драгоценным камням, которые не утратят свой блеск никогда. В то время, как люди гниют, подобно сорванным плодам, и умирают.

– Бог продумал не все, или он просто хочет подтолкнуть к исполнению своих планов меня, чтобы снять с себя самого ответственность за вынужденное уничтожение несовершенных творений, – говорила в его снах Алаис. Но не это было самым важным. Победит ли она? Конечно! Ее сильнейшая армия раздавит человечество так же легко, как сами люди раздавили бы насекомых. Для нее насекомые – люди. А что будет с ним? Ведь он тоже человек. Его шансы остаться вместе с ней после уничтожения человечества, выходит, равны нулю.

Нед откинул со лба длинные русые пряди и глянул в темное зеркало по другую сторону спальни. В нем было сходство с Алаис, но только внешнее. Физически он состоял из плоти и крови, а не из тьмы и огня. Следовательно, он был смертен. Его спина была голой, не защищенной роскошными крыльями. Почему-то их отсутствие отзывалось болью в позвоночнике. Как будто прежде они были, а сейчас их почему-то нет. Он ощущал это так же резко, как если бы ему отрезали руку или ногу. Фантомные боли? Вряд ли! Ведь у него крыльев никогда не было. У живых людей их не бывает. Они присутствуют только во снах, и только у Алаис.

Жаль, ему хотелось считать крылья такой же неотъемлемой частью тела, как руки или ноги. Без крыльев ты становишься калекой, каковым он себя и чувствовал.

Идти по земле, а не лететь это практически наказание. Ведь когда-то было иначе. Когда? Он нахмурился. Мысли путались. Он намеренно путал реальное со сказочным, потому что хотел продолжения сна про нее.

Давно остановившиеся часы на полке снова пошли, хотя в них не было батарейки. Но тиканье все равно раздавалось, а секундная стрелка бодро двигалась. Часы были красивые, в ореховом корпусе. Он сам не помнил, зачем захотел остановить их. Вероятно, их подарил кто-то, о ком он не хотел вспоминать.

Нед не помнил почти ничего о своем прошлом. Говорили, это последствия перенесенной катастрофы. В его состоянии ему можно было сказать, что угодно, он бы поверил, потому что сам не знал ни о чем. Судя по документам, состоятельные родители оставили ему наследство, и он жил, не задумываясь о завтрашнем дне и практически ни с кем не общаясь. За исключением немногочисленных знакомых, появившихся в ночных клубах и барах, у него никого не было. А недавно ему начали сниться сны. Они и стали самым приятным, что он пережил. Эти сны открывали двери в мрачный рай, полный сладости запретных знаний и поразительных существ. Жаль, что познакомиться с Алаис можно было только во сне. В реальности она бы оказалась куда больше на своем месте. Пусть человеческий мир рухнет, лишь бы только в нем появилась она.

Нед вышел в ночь. Она поражала мерцанием неоновых огней и непривычной пустынностью. Говорили, Новый Орлеан не так давно восстал из собственных затопленных останков, будто ожил и помолодел труп утопленника. Нед не помнил того времени, когда город затонул. Вероятнее всего, наводнение и было той катастрофой, после которой он утратил память.

Хотя зачем ему память? К чему вспоминать о том, что эти здания годы назад были разрушены, а люди кругом мертвы. Лучше брести по городу, не зная его историю.

Ему казалось, что темнота зовет его.

– Эдвард! Эдвард! Эдвард!

Юноша оборачивался на каждый зов, старательно отводя за уши разметавшиеся пряди волос. Ночной ветер трепал ему волосы, и они попадали в глаза. Он не успел никого заметить ни спереди, ни сзади, ни сбоку. Казалось, весь город пуст. А мрачные строения дышат и живут сами собой, и шепотом зовут его подойти ближе, как могут делать только живые здания.

– Строения зодчего ада, Эдвард, они не ушли под воду, как весь город. Они-то, в отличие от человеческих построек. нерушимы.

Действительно, иногда он видел здания, которых не видел никто, кроме него. Они тянулись меж обычных домов по какой-то особой проекции. Они были непривычно мрачными, очень изысканными и их фасады напоминали лица живых существ с окнами-глазами и душой внутри. Живые дома! Строения зодчего ада. Где-то он об этом уже слышал.