Юлия Диппель - Выжженная земля

Следующим, что я увидела, была… плитка.

Не знаю, как долго я на этот раз пялилась в стену. Мысли путались, проносясь в голове с бешеной скоростью. Тристан не только смог меня увидеть. Он меня изгнал. Печатью.

Понимание того, что это означало, проникало в мое подсознание медленно, потому что это предположение было настолько абсурдным, что я просто не хотела его принимать. С другой стороны, меня переполняла надежда. Но могла ли я позволить себе надеяться?

Моя человеческая половина мертва. Свою душу я завещала Люциану. Оставалась лишь та часть, которая имела демоническое начало. Могло ли это быть ответом? Могла ли я по причинам, которых сама не понимала, стать праймусом?

Как бы то ни было, а это объяснило бы, почему я постоянно попадала в лабораторию «Омеги» в Амстердаме. Здесь я родилась, и, как в случае со всеми праймусами, лишившимися своей оболочки, моя сущность всегда притягивалась туда, где была рождена. Должно быть, раньше эта комната, выложенная кафелем, была чем-то вроде родильной палаты.

Вот только почему ни Люциан, ни Бел или Мара меня не чувствовали? Моя демоническая часть так слаба, а силы так малы? Наверняка можно это как-нибудь изменить. Раз уж я на самом деле была праймусом, то обладала способностью завладеть новым телом и кормиться от эмоций. Но… как это осуществить? Я сосредоточенно перерывала свой мозг в поисках всего, чему учил меня Люциан во время наших тренировок в убежище.

В тот же миг снова возникла эта черная пустота и утащила меня за собой. Из ничего сформировалась грубая каменная стена. Чем бы ни было то, что перекидывало меня в разные временны́е отрезки, сейчас оно решило, что мне надо в убежище.

Оно выглядело не так, как прежде. Более обжитым. Более запущенным. Более мрачным. Свет горел только на кухне. Все остальное пространство было погружено в темноту. Везде разбросана одежда, сумки и какие-то еще неопознанные предметы. Кроме того, тут появились огромный плоский телевизор и игровая приставка. Диваны тоже стояли по-другому, и когда я увидела, кто сидел на одном из них, сердце у меня сначала подпрыгнуло от радости и тут же разбилось.

Райан. Вид у него был кошмарный. Небритый. Нестриженый. Обессилевший. На столе перед ним громоздилась куча бутылок с разным алкоголем. Рядом высыхали остатки пиццы супербольшого размера – судя по запаху, уже пару дней.

Пролетали минуты. Райан пил. Два раза он доливал себе в стакан, прежде чем очередная бутылка опустела. В какой-то момент охотник поднял бокал и отсалютовал им убежищу.

– Помню твои слова, что однажды я пожалею, что больше не могу опьянеть, – пробормотал он.

На долю секунды мне показалось, что он говорил со мной, но скоро эта надежда испарилась, потому что я обнаружила возле него мобильный телефон с открытой фотографией. На ней были изображены Райан и Аарон, они боролись и хохотали.

– Ты был прав, приятель. – Голос у татуированного охотника надломился. Пустую бутылку он кинул рядом с собой на диван, в глазах заблестели слезы. А дальше всегда такой стойкий великан начал горько плакать.

И я ничего не могла с этим поделать, кроме как беспомощно наблюдать. Все внутри меня кричало от желания обнять его. Такой друг, как Райан, был на вес золота. Верный. Смелый. Веселый. Он всегда подставлял свое плечо, когда мне было действительно плохо. А теперь я не могла быть рядом, когда это было нужно ему.

– Мне не удаются глубокомысленные беседы, но, если ты мне позволишь, я буду прикрывать тебе спину в любой еще более безумной битве. – Райан ненадолго замер, словно ему надо было еще раз обдумать собственные слова. А затем дернул плечами. – Вероятнее всего, сначала я буду брюзжать и проклинать все на свете, но я прикрою тебе спину.

Именно это он и сделал. И к чему это его привело?

Когда слез у мужчины не осталось, он достал новую бутылку. Вынул пробку зубами и, не глядя, выплюнул куда-то в направлении коробки с пиццей.

– А это за тебя, Моррисон, – негромко проговорил охотник, поднимая бутылку выше. Печаль и любовь в его словах поражали так сильно, словно кто-то с размаху ударил меня по лицу.

Райан вымученно засмеялся, а на его глаза вновь набежали слезы.

– За девушку с бессмертной душой, с улыбкой, в которой всходило солнце, и с самыми крепкими яйцами, которые только видел этот мир. – Он залпом опрокинул в себя почти полбутылки, а я задалась вопросом, как давно уже Райан просто сидел вот так и заливался выпивкой безо всякого смысла – ведь одна из его печатей не давала ему опьянеть.