Надежда Волгина - Суженая инкуба

Когда раздался скрежет металла и дверь с моей стороны оторвало от машины, я уже практически не понимала, что со мной и где нахожусь. Это была та грань, когда еще не умер, но и уже не живешь. Последнее, что запомнила, темный силуэт, и как меня касаются чьи-то руки. А потом накрыло новой волной боли, и сознание, наконец-то, покинуло мое тело. А может быть, это душа вылетела из него, как невесомое перышко, подхваченное порывом ветра.

***

Пахло благовониями и еще чем-то незнакомым. Я силилась открыть глаза, пока не поняла, что на них что-то лежит. Хотела поднять руку и потрогать, чем же это мне их залепили, но и этого мне не позволили.

– Очнулась, девица? – раздался откуда-то старческий голос. Даже не поняла, далеко или близко от меня говоривший. – А вот двигаться тебе пока нельзя, – приблизился голос и руки моей коснулись чьи-то теплые пальцы, возвращая ее на что-то твердое. – Кости еще не все срослись. Полежи еще денек в лубке.

Голову мою аккуратно приподняли и к губам прижали что-то, из чего в рот полилась теплая и немного вязкая жидкость, чем-то напоминающая микстуру, только в непозволительно большом количестве.

– Пей и спи, – гипнотически произнес голос, и глаза мои, которые я все еще силилась открыть, снова заволокло сонной дымкой, в которой и растворилось так и не успевшее проясниться сознание.

Следующее пробуждение оказалось более удачным. Мне удалось открыть глаза и рассмотреть небольшую комнатку, в которой находилась. Ну рассмотреть – громко сказано. По всей видимости, стояла ночь. На каменной стене, в которую первую и уперся мой взгляд, был закреплен одинокий факел, в скудном свете которого я и рассматривала довольно убогий интерьер, состоящий из моего ложа, деревянного стола, уставленного разнообразными склянками, и длинной скамьи вдоль стены. Потолок был тоже серым каменным и неровным, как и стены. Сквозь стекло узкого окна просматривалась решетка. Где же я? На больничную палату это слабо смахивало. А я отчетливо помнила, как попала в аварию, и кто-то меня спас умирающую.

Предприняв попытку встать, я поняла, что лежу в деревянном углублении, повторяющем контуры моего тела. По всей видимости, это и есть лубок, в котором сращивались мои кости. Сколько же времени я тут провела?

С трудом, но у меня получилось выбраться из углубления. Стоя босиком на ледяном полу, я прислушивалась к собственным ощущениям. Пошевелила руками, переступила ногами. Не считая слабости во всем теле, чувствовала я себя здоровой. А еще жутко голодной. Ну и конечно же, сгорала от любопытства, где нахожусь. Что-то мне подсказывало, что я за городом. Как-то странно все. Кто и зачем меня сюда привез?

Проковыляв к окну на непослушных ногах, я попыталась хоть что-нибудь рассмотреть через мутное стекло. Но то ли сыграл тот факт, что оно было жутко грязным, то ли ночь выдалась безлунная, но не увидела я ровным счетом ничего, кроме черноты.

Из комнатушки вела не менее странная дверь, как и все тут. Невысокая с полукруглым верхом. Такие я видела только в кино про старые времена. Наверное, это здание стилизованно под старину. Вон, даже колбы на столе какие-то несовременные, пузатые из затемненного стекла. А есть даже глиняные. Один горшочек я приоткрыла и сунула в него свой любопытный нос. Ох, как зря! Чихала я потом и растирала слезы по щекам минут пятнадцать. Что же за гадость так может пахнуть?!

Когда вернула себе зрение и нюх, я решила предпринять небольшую вылазку. Должна же я выяснить, где нахожусь. Кроме того, мне срочно понадобился туалет, который я и разыщу в первую очередь.

Дверь открылась без скрипа, и я ступила на небольшую площадку, с которой вниз вела винтовая лестница. Я бы ее не увидела и, наверное, сломала бы себе шею, если бы не еще один факел, освещавший площадку. Очень низко надо мной нависал куполообразный потолок. По всей видимости, я находилась на самом верху какой-то башни. Ох уж эти любители старины! У них тут даже электричества нет. Как они тут живут или работают?

Ноги мои совершенно закоченели от соприкосновения с камнем, из которого тут было все, казалось. Коме того, по полу сквозило так, что колыхались полы моей сероватой сорочки, доходящей до щиколоток. И почему в больницах дают сорочки, но не прилагают к ним халаты? От одного такого, желательно махрового, я бы сейчас не отказалась. Кожу уже покрывали мурашки, но я продолжала спускаться по лестнице, пока не дошла до площадки побольше. С нее вели уже четыре двери. И тут горел еще один факел, освещая дальнейший спуск.