Сандра Бушар - Право первой ночи

– Ваши глаза… Никогда не видела ничего подобного. Это какая-то болезнь?

Мгновение – и фон Миллер замер. Атмосфера в помещении мгновенно поменялась, стало зябко и холодно, по спине прошли леденящие душу мурашки.

– Глаза? – удивленно переспросил брюнет, так сильно сжимая челюсти, что девушка услышала скрип зубов. – Что с ними не так?

Адалин воскликнула немедленно, поддаваясь странному, пугающему ее порыву – не быть объектом злости землевладельца:

– Они ведь красные, господин!

Фон Миллер в мгновение ока соскочил с постели и оказался в другом конце комнаты, у широкого зеркала в золотистом обрамлении. Адалин приподнялась на локтях, желая рассмотреть происходящее лучше, но тут же зажмурилась и вскрикнула.

Увидев свое отражение, мужчина буквально раздавил в руках зеркало, и мелкие осколки дождем разлетелись по спальне.

– Невероятно! Просто немыслимо! – яростно, раздраженно, неистово свирепо рычал хозяин замка, круша все на своем пути. Он лишь мельком скользнул взглядом, полным презрения, по Адалин и тут же прошептал себе под нос: – Боги… Бедная безродная глупая крестьянка! За что мне это, пресвятые угодники?! Чем я так прогневал Всевышнего?!

– Господин… – едва слышно попыталась вставить свои пять копеек Адалин, но тут же была заткнута свирепым, раздраженным взглядом.

– Не смей покидать спальню! – рявкнул фон Миллер, выбегая из комнаты и хлопнув дверью так, что та едва не сорвалась с петель, а картины на стенах упали на пол.

В комнате было на редкость темно и прохладно. Разожжённый камин не особо нагревал каменные стены старинного замка. Затаив дыхание, Адалин хорошо слышала шум волн, ударяющихся о массивные скалы, расположенные прямо под спальней.

Она ждала возвращения фон Миллера до самого утра, не сомкнув глаз. Сердце от страха выпрыгивало из груди от каждого шороха в коридоре или проходящей мимо горничной.

Девушка с тоской думала о родителях, которые так и не нашли откупные за первую брачную ночь. А жених, увы, поскупился. Будь у Адалин хоть какая-то дорогая вещь, она отдала бы ее феодалу и сбежала бы из этого жуткого места раз и навсегда!

Увы, закон писан не для бедных…

Часы над камином пробили восемь утра, когда в дверь кто-то робко постучал. Девушка вскочила на ноги, ощущая, как от ужаса предстоящего реальность плывет перед глазами.

– Входите, – зачем-то пропела онемевшими губами Адалин, хотя это ведь дом землевладельца. Он может быть где угодно, а она – подневольная крестьянка.

В комнату заглянула пышная брюнетка лет тридцати, в черной форме с белым передником и таким же чепчиком – именно так выглядели все горничные в этом доме.

– Меня зовут Агата, госпожа. Теперь я буду вам прислуживать, – женщина склонила голову, употребив совершенно не типичное для крестьян обращение. Это поставило Адалин в тупик, девушка вконец растерялась. – Господин приказал помочь вам переодеться для завтрака.

Адалин не стала убеждать в чем-то Агату, тем более разъяснять ситуацию. Если смена одежды поможет поскорее убраться отсюда, почему бы не выполнить волю фон Миллера?

Агата вела ее куда-то в самый конец темного коридора, нетипично обложенного с пола до потолка каменной кладкой. Как шептались люди, богачи любили роскошь и золото. Здесь же господствовал мрак, практичность. Даже канделябры сделаны из металла и зачем-то прикручены к стенам.

Небольшая комната, куда привела ее служанка, напоминала гардеробную. Из мебели здесь находились лишь пара резных деревянных стульев, обитых дорогим изумрудным бархатом, и впечатляющий своими размерами платяной шкаф.

– Какое вам больше нравится, госпожа? – Адалин в который раз поморщилась от такого обращения – будто к великосветской даме, но все же с доброй завистью взглянула на распахнутый перед ней шкаф, полный всевозможных пышных платьев. – Прошу вас поспешить. Господин не терпит опозданий.

Робко и осторожно девушка провела кончиками пальцев по ткани изделий. Бархат, шелк, велюр… О такой роскоши ходили легенды, но Адалин и ее родители никогда не видели подобного.

– Чье это? – с придыханием протянула она, замирая взглядом на красном атласном платье, на юбке украшенном парой золотых веточек с розами. Вообще-то оно было самым скромным из всех, но наиболее впечатляющим.

– Эти вещи, как и эта спальня, – Агата обвела взглядом покрывшиеся пылью покои, куда привела девушку, – принадлежат госпоже фон Миллер.