Анатолий Чемеденко - Пленник зеркал

В самолете я сидела вместе с Элиз, которая через минут двадцать уснула. Села она со мной, так как сильно поругалась с Александром. Они не были парой, но я не заметила между ними какой-то химии. Хотя я любовную ауру вообще никогда не замечаю. Можно было бы пошутить, что я и в химии не разбираюсь, но, к сожалению, я в ней, как рыба в воде. Всё-таки хочу в медицинский поступить.

Повезло мне сидеть возле окна, так как немного посмотрев в него, я тоже уснула. Мне ничего не снилось, а я просто продолжала думать. Меня порадовало, что лекции и пары будут проходить на английском языке, ну, пока все не выучат русский. Правда не радовала ситуация, что его нужно будет учить. Он сложный, даже очень. Ну да ладно, может у них есть способы учить языки просто и быстро. Понадеявшись на это, я перестала думать и полностью погрузилась в сон.

***

Полёт прошёл незаметно. Я проспала весь путь и из самолета вышла отдохнувшей и оживленной. Сил было полно и мне уже хотелось увидеть эту академию. После рассказов Элиз, мне безумно хотелось заценить всё это. Ведь я могу напридумывать что-то нереально крутое, а на деле окажется не так. Вот же будет разочарование. Именно этим я всегда и страдала – переизбытком воображения. Хотя, кажется, такой проблемой страдает очень большое количество людей. Ведь ожидание всегда длится дольше, а факт реальности – один.

Самолет приземлился в Москве. В этом городе я ещё ни разу не была. Удивительно? Ну, на самом деле не так уж и удивительно. Мама не любила Россию из-за отца, который был родом из этих мест. Выйдя из аэропорта Внуково, я увидела красивый город и яркий закат. Всё небо было раскрашено красно-розовыми красками, а облака были словно клубничная сладкая вата. Фонари уже были включены – это добавляло ещё большой красоты.

Я не смогла удержаться и щелкнула это на свой фотоаппарат. Я уже достаточно давно люблю фотографировать, поэтому на мое четырнадцатилетние мама подарила мне фотоаппарат. Я была на седьмом небе от счастья и берегла этот подарок больше всего на свете. Помню, как часами сидела с ним, чтобы сначала понять, как он работает, а затем, чтобы сфотографировать закат. Однажды я даже фотографировала восход. Правда удалось мне это всего лишь пару раз, ведь я слишком люблю спать.

– Покажешь потом? – улыбаясь спросила меня Элиз и подошла, чтобы тоже насладится красивым видом.

– Конечно, – ответила я и ещё раз сфотографировала, только теперь на телефон, чтобы выложить историю в Инстаграм.

На экране я увидела давно установленную и любимую фотографию. Мы с мамой на пикнике. Посмотрев на это фото, я резко заскучала. В груди сильно закололо, а в глазах начали образовываться слезы. Конечно, странно в шестнадцать лет скучать по маме, через нескольких часов её отсутствия, но я всегда тяжело воспринимала наши с ней разлуки. Она как глоток воздуха для меня: всегда выслушает, поможет и спасет. Ещё накладываются переживания о её безопасности. Ведь как ни крути, она в опасности. Пусть только в потенциальной, но всё же в опасности.

– Не переживай, всё будет хорошо, – сказала девушка, увидев моё резко упавшее настроение. Она приобняла меня за плечи и после повела к машине профессора. После этого мы продолжили свой путь.

Какое-то время мы ехали в полной тишине, которую нарушали только тихий звук мелодичной и спокойной музыки. Шуберт?! Его музыку я узнаю, так как бабушка вечно слушает его. Я сидела на заднем сидении за водителем, поэтому не могла посмотреть, чем занимается профессор. Хотя думаю, он просто внимательно смотрит на дорогу, чтобы ни с чем не столкнуться. Рядом со мной сидела Элиз, которая что-то смотрела в своем телефоне и улыбалась, периодически заливаясь лучистым и искренним смехом. Александр же наоборот, спокойно сидел и смотрел в лобовое стекло. Казалось, что его ничего не может отвлечь, но при малейшем смехе девушки, он закатывал глаза.

– Если вы учитесь на четвёртом курсе, то почему пришли на помощь мне? Вы разве не должны быть на занятиях? Ведь вы даже еще не последний курс, – задала вопрос я, когда тишина надоела и наскучила мне.

– Хм, – произнес Александр и обернулся, чтобы посмотреть на меня. – Таковы правила. Третьи и четвертые курсы всегда осенью выходят вместе с преподавателями на поиски новых учеников. Это считается практикой в начале года, затем идут весь год теоретические занятия, а в июне снова идёт практика, – произнес он и отвернулся снова к окну.

Да уж, понятней не стало, ну да ладно. Может мне удастся отучиться в этой академии и даже перейти на четвёртый курс, тогда-то и пойму. Пока же я поняла, что меня волнует другое, а именно то, что все студенты с разных стран. Они ведь, получается, все общаются на разных языках. Повезет, если парочку учеников будет понимать английский, так как я смогу хотя бы так общаться.