Айна Лафф - Невольница драконьего владыки

– Вы запретили использовать магию,– резонно заметил Мердок.

Правитель промолчал. Подошел к Звезде, лежащей на расстеленом на земле покрывале, и вдруг легко поднял ее на руки. Маг оторопел, но сдержался, не издал и звука. Сфайгред прижал к груди свою добычу, и аккуратно понес ее к нетерпеливо преребирающему ногами в ожидании хозяина, коню. Девка пахла так, что сводило живот от странного чувства, которое правитель не мог прогнать, как ни пытался.

– Маг ошибся. Звезда не пала. Просто Айсвен разозлился, и изрыгнул огонь,– зычно гаркнул Сфайгред, предвосхищая вопросы стражников из отряда. Свой трофей он перекинул через шею своего коня, и сам заскочил в седло. Маленький отряд двинулся в сторону дома, как раз тогда, когда первая капля дождя упала на измученную огнем землю.

Я почувствовала, как что – то теплое и мокрое прошлось по моему лицу, придавая ощущение свежести и вздохнула. Все мне приснилось, ну конечно: и полет, и дикая скачка на лошади. Это все было просто фантазией моего больного воображения. Драконов же не бывает. Просто ударилась головой при аварии, вот и привиделось. Я попыталась открыть глаза, но чья – то заботливая рука орустилась на дрогнувшие веки, не позволяя мне это сделать.

– Еще очень рано, милая, – прошептал голос, потерпи немного. Знахарка прижет совсем скоро. Ее лекарство приведет тебя в порядок. А пока спи.

Я почувствовала легкий щелчок по лбу, и почувствовала такую страшную сонливость, что зевнула во всеь рот. Лицо словно опалило напалмом. Я вскрикнула от ослепительной боли, забыв обо всем на свете. Даже словах незнакомки о знахарке. В больницах же врачи, ведь правда, а не какие – то там шарлатанки.

– Я так и знала, что ты не справишся, Элва,– донесся до меня еще один неопознанный, но очень ворчливый голос,– ни на минуту тебя нельзя оставить.

– Простите, мойра, – пискнула моя сиделка.– На леди не действует моя магия.

Я вновь ощутила прикосновение мокрой ткани к своему лицу. Только сейчас мне в ноздри проник аромат разнотравья, такой пленительный, что захотелось дышать полной грудью. Боль сменилась состоянием счастья.

– Вы можете открыть глаза, госпожа,– старческий голос прозвучал издевательски, как мне показалось, хотя обращение незнакомки было крайне вежливым.– Но в серебряный диск я бы на вашем месте пока не смотрелась.

Я осмотрелась по сторонам и застонала. Да что же это? Неужели я в коме, и сейчас просто галюцинирую. Но уж слишком все реально. И эта холодная комната, обставленная грубой мебелью, и омерзительная старуха, склонившаяся надо мной, и с интересом меня рассматривающая, словно диковинную зверушку. Каменные стены, балдахин над кроватью из тонкой ткани и молодая девушка, жмущаяся к столбику огромного ложа, на котором я собственно и лежала.

– Скажи штрайзену, что его наложница пришла в себя,– гаркнула старуха. Девушку словно ветром сдуло. Она буквально растворилась в полумраке, тихонечко пискнув.

– Кто? – глупо спросила я, ненавидя себя за то, как прозвучал мой голос. Как блеяние, вот честное слово. – Какая еще наложница? Вы что тут, с ума все посходили? Дурдом на выезде. Где я, черт вас побери.

– В Лотеме,– дернула плечом бабка равнодушно, словно это что – то мне сказало.

– Лотем – это что? Название психиатрической клиники? Я гражданка России, и за мое похищение вам…– завелась я с полпинка. Но старуха все так же равнодушно перебирала пучки каких – то трав на маленьком столике, абсолютно не обращая на меня внимания. На ее пальце блестел, переливаясь, уникальной красоты камень. Я залюбовалась играющими гранями, и не заметила, как в комнате появился еще один персонаж. Точнее нет, называть персонажем высоченного, черноволосого мужика было бы не правильным. Он посмотрел на меня угольно черными глазищами, и мне показалось что я просто сейчас распадусь на молекулы.

Старуха тихо оцкнула, и склонилась до самой земли настолько, что казалось она переломится пополам.

– Достаточно, майра Галия,– поморщился мужчина,– мне совсем не нужно твое преклонение. Что с моей пленницей?

– Меня зовут Алина, – от злости я не смогла больше сдерживаться. – И это верх неприличия говорить обо мне в моем присутствии. Кто вы, и по какому праву увезли меня с места аварии и теперь удерживаете тут?

Черноглазый сверкнул своими очами и я едва не заорала, вспомнив где видела этот обсидианово – черный, беспросветный взгляд. Но ведь это невозможно. Не может быть правдой. Мужчина склонился ко мне, запахло гарью, чем – то невероятно сладким и притягательным. Я сглотнула слюну, пытаясь пропустить вдох.