Тамара Клекач - Времена года 4. Мир Зимы

Еще до посиделок на кухне, когда она тушила хвост Лайлы, на который попала искра из камина в центральном зале, ей повстречался Клим, вернувшийся из похода в Осень.

В общем-то, ничего в их встрече необычного не было, но в тоже время в ней не обычным было все: и его тусклый от усталости взгляд цвета расплавленного серебра, в глубине которого таилась печаль; и ее подавленое усилием воли желание спросить его, как все прошло, и напомнить про отдых; и метающийся между ними взгляд Владимира, преданно остававшегося на стороне брата, хотя Мира и знала, что они с отцом провели с ним нравоучительную беседу, рискнув самим не вылететь в окно.

Лайла, конкретно раздобревшая стараниями Миры за зиму, покачивая брюшком и виляя подпаленным хвостом, пошла на встречу своему двуногому другу. Оглянувшись, она посмотрела Мире в глаза, будто спрашивая "Ты идешь?", ведь раньше они почти всегда вместе встречали командира, но Мира осталась на месте, всеми силами притупляя боль от того, что между ними выросла стена из неразделенных чувств и несдержанности, а все из-за того, что она своевременно не выставила предупредительный знак "Занято".

Весна, наступившая только на календаре, "радовала" угрюмыми тучами, низко висевшими над крепостью, и срывавшимся мелким снегом, так и норовившим облепить крылья Апполонии, нежившейся в ласке рук Миры.

Фекла снизошла до милости и выделила ей несколько яблок, которые Мира поспешила отнести своей крылатой любимице, а заодно и побыть немного вдали от людей, чего, конечно же, достичь ей в полной мере не удалось.

Услышав за своей спиной шаги, Мира не стала оборачиваться, и так прекрасно зная, кто ее ищет, а точнее, уже нашел.

Апполония ласково ткнулась в плечо командира в знак приветствия. Ей были чужды терки между ним и своей всадницей.

Клим, по ходу-таки вновь отращивающий бороду, погладил пегаса и задумчиво посмотрел на молчавшую Миру.

– После обеда я собираю отряд, – сказал он. – Курс на Зиму. Если хочешь, можешь присоединиться.

Мира, забыв обо всем, вскинула удивленный взгляд на командира. Ох, как же давно она мечтала побывать в… Весне! Но, на худой конец, ей пришлось довольствоваться окраинами Лета и избегать упоминать в разговорах с ним поход в Зиму, суровый и холодный мир снежных великанов и оборотней.

Умом Мира понимала, что предложение командира было своего рода подкупом и ей меньше всего хотелось показать себя со стороны легко подкупаемой особы, но отказываться от столь редких даже для стражей путешествий в Зиму, поставив таким образом личное превыше профессионального, Мира просто не могла.

– Да, – ответила она как можно прохладнее, но не без решительности, – я хочу.

Мир Зимы, застывший в раннем палеолите и населенный снежными великанами, и оборотнями, был не самым популярным маршрутом у стражей в силу низкой культуры его населения и запредельно низкой температуры, днем опускавшейся до двадцати градусов мороза, а ночью и того ниже – до сорока.

Мира, выросшая в северных широтах и привыкшая к сильным морозам, сомневалась, что на ночь они там задержаться, все же решила подстраховаться и к походу готовилась тщательно.

Форменная одежда стражей удивительным образом могла выдерживать как жару, так и холод, сохраняя температуру тела в оптимальном состоянии, но Мира решила на всякий случай поддеть майку и трусики, а на ноги натянуть подаренные Люсей вязаные гольфы, при всех своих недостатках, а именно квадратной пятки и острых носков, оказавшихся очень теплыми.

Застегнув рубашку под самое горло и намотав на шею широкий красный шарф все той же Люси еще со времен их жизни в обычном мире, где времена года с блеском сменяли друг друга, Мира накинула новенькое пальто, тот самый зловредный подарок командира, который благодаря наличию капюшона был как нельзя кстати.

Вспомнив про перчатки, Мира полезла под кровать. Лайла, видимо, взявшая пример со своего двуногого друга Клима, решила заняться фитнесом и повадилась последнюю неделю таскать у Миры вещи и бегать с ними в зубах по замку.

Не обнаружив под кроватью ничего полезного и нужного, Мира брезгливо отдернула руку от засохшей горбушки хлеба, которую все та же Лайла ныкнула там еще вчера, и вынырнув, пробежала глазами комнату.