Андре Жуль - Новелла о вынутом мече, спасшем честь принцессы

После этого, они занялись каждый своим делом. Минут через пятнадцать, Коршун, закончив с уборкой навоза, подошел к Аруту.

– «Слушай, так ведь получается, что после того, как ты станешь рыцарем, ты сам сможешь посвящать, кого захочешь?», – с нотками заискивания в голосе, спросил он.

– «Некого захочу, а того, кого сочту достойным этого», – последовал наигранно гордый ответ.

– «Так я это и имел в виду», – простодушно отозвался парнишка из простых. После чего, он заглянул в выводимый силуэт.

– «Э, да разве ж это корова?», – удивленно заявил он, – «Дай-ка, покажу, как надо». С этими словами он выхватил из рук юноши лист пергамента и гриф и принялся колдовать над контурами. Получилось у него чуть получше, по крайней мере, по рисунку, можно было понять, какое именно животное пытался изобразить художник.

С этого момента началась их дружба. Простолюдин разговор о рыцарстве больше не поднимал, но всякий раз, когда выпадало свободное время, он разыскивал нового товарища, и терпеливо повторял за ним всё, чем тот в данный момент занимался.

Однажды его торчащею из кустов башку приметил Ленграт, тренировавший племянника.

– «Эй, а ты чего это там прячешься?», – грозно окликнул он Коршуна. Паренек виновато выбрался из укрытия.

– «Да ничего, я так просто хотел посмотреть», – пробубнил он.

– «Нечего здесь смотреть. Хочешь попробовать, так изволь присоединиться, а если трусишь, то проваливай!».

Так парнишка стал обучаться воинским премудростям. Благородному юноше было жаль приятеля, уступающего в бойцовских навыках, и он старался в спаррингах работать в пол силы. Однако дядя на дух, не переносящий таких телячьих нежностей, пригрозил, что если племянник не будет лупить, что есть мочи, то прогонит взашей нового ученика. В итоге вскоре все тело Коршуна покрылось многочисленными синяками и ссадинами».

Но если в воинском деле простолюдину было пока сложно соревноваться с приятелем, то в кое-чем, он сам мог дать фору. Это касалось общения с противоположным полом. Аруту не раз приходилось слышать от своего друга истории, о том, как тот весело проводил время с различными девицами. Однако воспитанник рыцаря не верил в них, считая, что рассказчик либо сочиняет, либо пересказывает услышанное от кого-то. Пока однажды случай, не убедил благородного отрока в обратном.

В тот вечер они задержались на реке, проверяя сети. Назад возвращались затемно. Уже войдя в пригород, юноши повстречали хмельную девицу. Высокая и худощавая, минимум на пару лет постарше, она сама обратилась к ним с просьбой подсказать дорогу. Вместо прямого ответа, Коршун зачем-то принялся выяснять кто она такая, и как её угораздило заплутать в такое время в незнакомой местности.

Девушку звали Молли. Раньше она жила в столице, но восемь лет назад, вместе с семьей переехала в одно южное графство. Местный барон дал отцу должность егеря. Там она вышла замуж. Сейчас приехала навестить свою тетку, дом которой и желает разыскать. Возвращается же от подруги детства, у которой немножко засиделась. Она рассчитывала, что без труда найдет дорогу, да видимо впотьмах, где-то не туда свернула.

– «А ты сильно спешишь?», – выяснив это все, полюбопытствовал Коршун.

– «Вообще-то час уже поздний, а что?», – в свою очередь поинтересовалась девушка.

– «Да подумал, может быть ненадолго, составишь нам компанию. Просто у моего товарища», – он указал рукой на Арута, – «Сегодня день рождение. Мы вот, идем праздновать, но отмечать вдвоем скучно. А ты бы могла хоть на чуть-чуть разбавить нашу компанию, а потом мы бы проводили тебя».

– «Так у тебя сегодня день рождения? Поздравляю! И сколько тебе исполнилось?», – девица повернулась в сторону именинника, намекая о возможности внесения поправок в её ближайшие планы.

– «Семнадцать», – подключившейся к обману Арут, накинул себе несколько лет.

– «Солидный возраст, уже и жениться можно», – пошутила Молли, и добавила после не большой паузы, – «Раз такой весомый повод, то ненадолго компанию я вам составлю».

Дед Коршуна, по матери, был портным. К своей работе он относился со всей пристойностью, а потому дела у него, с божьей помощью, шли неплохо. Для удобства клиентов, чтобы не сталкивать их со своим житейским бытом, он рядом со двором построил не большой домик. Состоящий из двух комнат. В одной он принимал посетителей и снимал с них мерки, а во второй кроил и шил. Передать мастерство внуку у швеца не получилось. Выскочившая замуж за торговца морехода единственная дочь, покинула отчий дом. А её муж сразу рассеял сомнения по поводу будущего своих детей. С его слов к такому пустячному делу как шитьё его наследники будут не причастны. Однако, когда тот утонул, его вдова вернулась к родителям с двумя сыновьями. Портной, взялся было, обучать старшего мастерству, да вот только это благое начинание оборвала смерть. До какой-то поры пристройка, лишившись хозяина, оказалось бесхозной. Пока подросший Коршун, не решил жить отдельно от мамки с бабкой и младшего брата и не въехал в неё.