Лариса Петровичева - Принцесса без короны. Отбор не по правилам

На мгновение, обжигающее и горькое, она вновь почувствовала себя принцессой, а не попрошайкой, которой снова предстоит искать приют и покровителя.

– Нет, – едва слышно ответила Дайна, чувствуя, что готова разрыдаться в голос. – Нет, гранд-мастер, я уже никуда не спешу.

Слуга с сундучком поплелся за ними. Когда Баэрн и принцесса прошли мимо скамеечки, на которой сидели фрейлины в компании каких-то приятелей принца, Дайна с удовольствием заметила, как смолк их шепот. Девушки во все глаза смотрели на изгнанницу, и она с грустью подумала, что когда-то надеялась подружиться с ними.

Никому не нужна ее дружба. И сама она тоже никому не нужна.

– Куда вы сейчас? – спросил Баэрн, и Дайна лишь пожала плечами.

Не плакать, ни в коем случае не плакать, надо сдержать слезы, которые уже катятся по щекам. Но вот впереди показались ворота дворца, и караул собирается открывать их, выпуская изгнанницу.

– Не знаю, – только и смогла прошептать Дайна.

Когда придворные остались позади, Баэрн вдруг остановился и очень заботливо коснулся кончиками пальцев ее щек, стирая слезы. Отстраненный, какой-то мертвый взгляд при этом оставался прежним, смотрящим сквозь Дайну, и ее пробрал озноб, несмотря на жаркий день.

– Ну, ну, – мягко произнес гранд-мастер. – Не надо так плакать, ваше высочество.

– Постараюсь, – всхлипнула Дайна, и ее вдруг повело в сторону так, что она уткнулась лбом в грудь Баэрна и разрыдалась. Никакая она не принцесса – просто побирушка, ветошь, которую можно взять и вышвырнуть.

Гранд-мастер мягко приобнял ее за плечи, погладил по голове и сказал:

– Это ничего, ваше высочество. Это пройдет, можете мне поверить. Мой брат живет в Пригорье, он настоятель монастыря Святого Фомы. У него есть пустующий дом, в котором вы сможете жить со всеми удобствами. Столько, сколько захотите.

Принцесса удивленно взглянула на гранд-мастера. Он улыбнулся и наконец-то посмотрел на нее прямо.

– Благодарю вас, вы очень добры, – выдохнула Дайна. – Чем я обязана такой доброте?

Улыбка, скользнувшая по губам Баэрна, была тонкой и острой, и Дайне почему-то подумалось, что госпожа Амин упала бы в обморок от страха, если бы увидела ее.

– Ничем, – беспечно ответил гранд-мастер. – Что может быть лучше для души, чем вовремя сделанное доброе дело?

– Спасибо, – прошептала Дайна, и они пошли к воротам. Ей казалось, что бывшая свекровь сейчас буравит взглядом их спины, глядя в окно и пытаясь понять, что именно затеял гранд-мастер Баэрн и почему это принцесса-побирушка рыдает у него на груди.

Вот и ворота, вот и стража, которая старательно смотрит куда-то поверх головы Дайны. Вот и экипаж гранд-мастера, только у него такие красивые черные кони. Слуга убрал сундучок с пожитками, перед Дайной открыли двери, и, обернувшись к Баэрну, она сказала:

– Пусть Господь наградит вас за вашу доброту… – Горло снова сжало спазмом от горя и слез, и изгнанница больше не смогла вымолвить ни слова.

– Доброго пути. – Баэрн едва заметно улыбнулся, закрыл за Дайной дверцу, и экипаж покатил по проспекту в сторону Большого тракта.

И девушка не увидела, как гранд-мастер вынул из кармана крошечный листок бумаги, дунул на него, и листок, поднявшись в воздухе над ладонью Баэрна, затрепетал, складываясь в птичку.

– Я все проверил, – произнес Баэрн, и по птичке побежали чернильные завитки букв. – У нее действительно есть дар, пусть и слабый. Его пробудила сегодняшняя боль. Можешь встречать ее на тракте по дороге в Пригорье.

Закончив диктовать, гранд-мастер снова дунул на бумажную птичку, и, раскрыв крылья, она поднялась над городом, поймала солнечный луч и скользнула по нему на север.

Когда столица осталась позади, Дайна почувствовала, что успокаивается.

Это было для нее привычным: куда-то ехать, устраиваться на новом месте, знакомиться с новыми людьми, привыкать… Чем дальше уезжал экипаж, тем сильнее семейная жизнь казалась Дайне похожей на сон.

А снам свойственно заканчиваться.

Она взяла письмо Святого престола, прочла его еще раз и хотела, было, разорвать, но передумала. Документы следует беречь, даже настолько гадкие. Заглянула в сундучок – кроме нескольких платьев, белья и домашних туфель, расшитых бисером, в него положили старый затертый томик Писания и шкатулку с украшениями. Увидев их, Дайна вздохнула с облегчением. Значит, у нее есть на что жить.

Медведь, завернутый в носовой платок, обнаружился на самом дне сундучка. Дайна прижала его к себе и, глядя в окошко на желтеющие поля и еще зеленый гребень дальнего леса, поклялась, что больше не будет плакать. Надо не тратить силы на слезы, а решать, как жить дальше.