Надежда Соколова - Марфа Моревна и Темный Властелин

Мать его глазами блеснула недовольно, но намек поняла, откланялась, из спальни вышла. Я вздохнула облегченно.

– Трусиха, – хмыкнул муж, на кровать садясь, – Марфа, ну, не съела же она тебя.

– Пока – нет…

– Новости последние слышала? – улыбнулся Виктор по-доброму, обнимая за плечи меня. – Джордж завтра приезжает. И твои сестры решили любимую сестренку поддержать, тоже сюда собираются. Марфа! Ну что опять не так?

Похолодела я вся мигом, от макушки до ног. Джордж, сестры. Ой, мамочки.

– Виктор, они тебе тут все разнесут. Глашка не любит, когда в ее таланте сомневаются. А Вася обожает лесть. Они достанут твоего начальника охраны и…

– И ничего не произойдет, – перебил меня муж любимый, по голове погладил, успокаивая. – Марфа, здесь слишком долго жили скука и безделье. Это сонное болото давно пора встряхнуть.

Представила я себе это «встряхнуть», поежилась: хорошо, на ребенка защиту бабушка поставила заранее. Иначе… Ой, нет, даже думать об этом страшно.

– Виктор, – перевела разговор я, – совесть у вас есть, у жителей дворца? Вы почему охранника своего не кормите? Он тут все поддерживает в порядке, а вы…

– Охранника? – удивился муж. – Ты о чем, Марфа?

– О ком. О домовом вашем. Видел бы ты его: худой, измученный, недоедает.

– Ох, Марфа… – начал было муж, – тебе о ребенке думать надо, а ты…

– В порядке ребенок, – отмахнулась я. – Или ты богине жизни не доверяешь? Она о правнуке позаботится. А вот ваш домовой…

Мученический вздох, будто я, пыточных дел мастер, иголки под ногти загоняю мужу любимому.

– Будет ему еда, что скажешь, то служанки и будут ставить. Кухня подойдет? Матушка туда не заглядывает никогда.

– Подойдет, – кивнула я важно. – Молоко свежее, парное, хлеб мягкий, печенье сладкое. И не жадничайте! Он вас…

– Помню. Защищает. Марфа, давай тему сменим?

Насупилась я, недовольно на Виктора взглянула. Не понимает от всей важности… Прильнул он нежно к губам моим, растворилась я в поцелуе том, забыла, о чем сказать хотела. Хорошо-то как…

Мы помчимся в заоблачную даль

Мимо гаснущих звезд на небосклоне.

К нам неслышно опустится звезда

И ромашкой останется в ладони.

«Облака». Из м/ф "Трям! Здравствуйте!"

А завтра с утра раннего начальник охраны мужа во дворце появился. Ох, жизнь моя горькая… Так и не избавился он от «подарков» моих. И рожки, и копытца, и хвост – все при нем. Встретили мы его с мужем вдвоем, прямо на пороге. Посмотрел на меня Джордж оценивающе, на платье мое шикарное, изумрудами усыпанное, на живот, плоский еще, ухмыльнулся, копытом цокнул:

– Хорошо выглядите, Марфа.

Сам статен, силен, в костюмчике выглаженном цвета черного. Вроде и доволен жизнью, а в глубине глаз злость затаилась. Знаю я, на кого та злость. Не способен никто от «подарков» моих Джорджа избавить…

Хотела я ответить, за доброе слово поблагодарить, как вдруг на улице шум послышался. Переглянулись мы втроем удивленно, за двери входные поспешили. Смотрим: стоят во дворе сестры мои драгоценные, все вокруг оглядывают внимательно. Увидели нас, заулыбались нехорошо. Джордж аж сбледнул с лица.

– А вот и твои сестры пожаловали, – преувеличенно громко обратился Виктор ко мне.

Вздрогнул Джордж, посмотрел затравленно на нас обоих, потом – на сестре моих любимых, шумно слюну сглотнул.

– Марфа, твои проделки? – сестра моя старшая, Глашка, вместо приветствия, Джорджа осмотрела, прищурилась нехорошо. Он побледнел аж, но остался стоять, сбежать не пытался, – кто ж векторы так выстраивает? Ты же все перепутала.

– И тебе здравствовать, Глаша, – улыбнулась я мило, по-доброму, – рада видеть вас обеих.

«Не ожидала только, что так скоро объявитесь», – добавила я про себя.

Вспомнила сестра о приличиях, покраснела, Васька стоит, в кулачок смех сцеживает.

Зашли мы впятером во дворец, слуги вещи сестринские занесли. Направились мы с Глашкой и Васькой наверх, туда, где комнаты им заранее подготовили. А Виктор с Джорджем внизу остались, успокаивать Джорджа после встречи с нами тремя.

– Да, шикарные хоромы, – зашла Глашка в спальню, поставила от прослушки купол, огляделась. – Сразу видно – императорская семья в них живет. – И уже мне. – Как тебя приняли? Не ярились родители его?

– Не знаю, у меня живот заболел, я… Глашка! Васька!

Заржали мои сестры любимые, прямо как кони батюшкины, да громко так, оглушить не побоялись.

– Живот заболел, ох… Марфа… Прямо на встрече прихватило… Ох… Марфа!