Агни Шартье - Сказки Горного дракона

«Как иду, погрузив душу, чувства мои я в наивность и свежесть твоей красоты…»

Там под сенью сомкнувшихся крон дышат миндалем и ванилью изумрудные газоны; там колышутся леса и поля, волнуя воздух пьянящим холодком дикой воли; там, забытые ушедшей грозой, стекают на траву робкие капли дождя, и гибкие тела радуг по просьбе горизонта исполняют «мостик». Там морские лазурные воды с пенистым вздохом несут жемчужную дань желтому песку; там из крутых бедер вырастают стройные бюсты пальм и тягучим шагом плывут сквозь марево миражей; там набухшие груди винограда темно-розовыми сосками тянутся к алым губам.

Там, оставляя розовые следы, стекают за горизонт расплавленные лучи и в сиреневых сумерках меркнут вечерние краски; там, отправляясь в ночь, волнуются ароматы цветов и стихает озноб листьев; там, вздымая паруса, неспешно встает ночь и млечно-бледным настоем полнятся реки; там, в сумерках небес теплятся звезды, склоняя к ее изголовью мерцающий букет. Там диск луны скользит меж яблочных ветвей, и труженик-фонтан дробит добытую из-под земли струю на бриллианты. Там телесный аромат, как благовонный дым полнит девичью спальню, где в тихой неге живут грустно-нежные мечты и сладкие сны. Там за окном кто-то стройный и безликий облокотился на лунный свет.

«Как у лета заря твои взоры чисты, так невинно еще ты раздать их спешишь…»

Там, где я вижу грузные, истерзанные временем камни, ты видишь красивые, радостные дома, спешащие поравняться с тобой, чтобы укрыть тебя от жаркого внимания солнца. В надоедливой суете улицы ты находишь карнавальное присутствие праздника. В состарившемся тротуаре ты узнаешь веселую игру трещин и выбоин в «классики». Потрепанного ловеласа, изводящего тебя похотливыми взглядами, ты считаешь милейшим дедушкой, готовым угостить тебя яблоком. Реклама и витрины обращены к тебе внимательным, заботливым взглядом. Кругом тебя новые лица, новые формы и обстоятельства. Всяк тебе интересен и безобиден, ни от кого не ждешь ты подвоха. О чем щебечет та птица? Что хочет сказать это облако? О чем задумался светофор? Ты будто явилась из другого мира. Твое первобытное любопытство не ищет угрозы в окружающем, оно скользит по нему, как челнок ткацкого станка, ткущего яркую веселую ткань. Твои глаза цвета бездонной осени, обведенные атласом ресниц, словно приглашают разделить с тобой радость жизни. Кто осмелится сказать про тебя нынешнюю: «Девушка лгала и от этого была вынуждена прятать глаза»? Но делясь любопытством, ты еще не научилась замечать смущение, которое причиняешь…

«И не знаешь пока, что смятенье вершишь…»

Тебе нет нужды обращать на себя внимание. За тебя это делают твое обжигающее сияние, твой непорочный облик и случайная грация подростка, еще владеющая твоим юным, но уже готовым к любви телом. Я угадываю это в безнадежно опешивших и непримиримо расстроенных лицах мужчин. Большинство из них, миновав тебя, оборачиваются вслед, перед тем как начать приводить в порядок ошпаренные чувства, про которые говорят: «Взял сахар, чтобы рыбу посолить». Кроме них (я это вижу) есть те, кто не торопится тебя обгонять. Все они, как и я – из бывших в употреблении. Они следуют за тобой развернув плечи, пружиня шаг и молодецки поводя глазом. Порицать их не за что, поощрять неразумно. Трудно вообразить, на что они готовы пойти, чтобы оказаться в твоей постели. Какое счастье, что ты этого еще не знаешь и не замечаешь! Однако твоя способность смущать идет дальше – она действует на нервы женщинам. Видя их каменеющие лица, я начинаю бояться за тебя – вот от кого исходит реальная угроза! Какое несчастье, что ты этого еще не знаешь и не замечаешь! Как и не замечаешь того, что я бледен, волнуюсь и страдаю возле тебя!

«И не видишь пока ты, минуя меня, что смущен и страдаю я возле тебя!..»

Как же мне не быть бледным – ведь ты отняла у меня воздух. Как же мне не страдать – ведь самое большее, на что я могу рассчитывать это быть твоим великовозрастным братом при поздней сестре. Могу стать – и то при условии, что удачно воспользуюсь твоей снисходительностью – нетребовательным другом и советчиком: ведь этот мир так неисправимо опасен! Ведь на свете еще так много вещей, которые до сих пор не названы их настоящими именами! Только бескорыстному, глубоко страдающему за тебя человеку по плечу такая задача. Ради тебя я помолодею на пятнадцать лет, стану беспечным и глупым, изучу глянцевые журналы, освою албанский язык и заведу блог. Буду чутким к твоему настроению, быстро перестроюсь, если ты захочешь повзрослеть, буду всегда рядом, чтобы выполнить любое твое желание. Во мне нет робости, я готов поспорить за тебя. Я не рассчитываю на твою любовь, мне достаточно будет любопытства, и я его удовлетворю! Как бы ни было, но я пойду за тобой дальше всех и узнаю, где ты живешь. Надеюсь, воздуха мне хватит! Но…