Алексей Летуновский - Простой сборник

На путешествие нужно было два миллиона золотых. Пятьсот тысяч оставили родители Рады. – На первое время супружеской жизни всегда нужна какая-никакая мелочь, – говорили они. С продажи чердака (бандитам на карамельный притон) оставалось триста тысяч, но их забрал Степан, чтобы добраться до родственников.

С первой попытки у Бояна получилось устроиться на молочный завод. Это была большая удача. Она радовался, что теперь сможет приносить Раде свежее молоко. В неделю он бы получал по пятьдесят тысяч золотых. При должном поведении два миллиона соберется не дольше, чем через восемь месяцев (при учете коммунальных выплат и кондитерских увлечений). Боян хотел отправиться в путешествие как можно скорее и думал привлечь к работе Раду. «Она могла бы печь торты на дому» – думал он. «Обрадую ее этой новостью!» – думал.

Рада лежала на мягкой постели и смотрела в голубой потолок. Иногда ее беспокоила отрыжка от холодного безвкусного омлета со смородиной. «Мог бы и догадаться, когда я проснусь. Сготовил бы омлет попозже, и отрыжки бы не было!» – корила она Бояна. Но когда он вошел в комнату и улыбнулся ей, она перестала быть недовольной. И заснула.

Боян будил ее всю следующую ночь, но не мог добудиться. Тогда он решил разбудить ее во сне. Лег рядом и пытался заснуть. Но навязчивые мысли о Косоглазии, о зеленой стране с мраморными равнинами, не давали ему покоя. Застревали в густой жиже в голове и не могли раствориться.

Заснул, все же, он под утро, но во сне Раду так и не повстречал. Да и сам сон был каким-то некрасивым. Про гепатит.

После месяца работы на молочном заводе Боян не узнавал себя в зеркале.

На месте его больших щек теперь зияли темные углубления с черной щетиной. Многочисленные ожоги от ядовитых паров молока покрывали все тело, и Боян замазывал их слюной Рады. Она слишком много спала, и Боян отчаялся ее будить. Ему приносила облегчение мысль о том, что когда жена проснется, то будет в восторге от скорого отбытия в Косоглазию. Он радовался, кроме всего, тому, что устроился работать в карамельный притон по ночам, охранником. Там платили больше двухсот тысяч за смену, и теперь в семейной казне было свыше четырех миллионов золотых. По выходным он сидел у кровати и ждал, когда Рада проснется. Но он боялся. Отчаянно боялся того, что этого не произойдет.

В один из участившихся дождливых вечеров Боян прочитал из книги снов, что войти в сон постороннего человека можно, только если человек желающий соединиться с желаемым своим молекулярным строением. Бросив книгу в потолок, Боян отстриг себе прядь волос и сунул в раскрытое ухо Рады. Затем он принял полбутылки козявочного рома и, обняв жену, заснул.

Он очутился в сухой траве где-то в жарких прериях. Не успев рассмотреть масштабные пейзажи, он наткнулся на морду антилопы, и та его пожрала. Боян очнулся в ее желудке. Посреди мягкого мясного пространства находился темный пруд, над ним летали стрекозы, покрытые кровью. Пахло гадко. Рада сидела на скамье у дерева из вен и читала книгу. Боян присел рядом. Его переполняли пустые переживания. Он хотел плакать от того, что Рада и без него прекрасно развлекается. – Что читаешь? – спросил Боян.

– Твою книгу. О нашем путешествии, – улыбнулась Рада. – О нашем путешествии? – переспросил Боян, потупившись. Она молчала, погрузившись в чтение. – Рада, давай ты проснешься, милая, – застонал Боян и продолжил. – Мне тебя не хватает, Рада.

– Почему же? – удивилась она. – Я же рядом с тобой, всегда. – Нет, ты не рядом. Ты далеко. Рада, давай ты проснешься и мы поедем в Косоглазию. Я собрал все необходимые деньги.

Она была красива.

Будто Боян идеализировал ее во сне. Впрочем, он не видел ее живой уже долгое время. Она дышала, иногда забавно пукала и сопела. Но не жила. Не было в ней жизни, которую так хотел видеть Боян,

– Я люблю тебя, Рада, – заплакал он.

– Я тоже тебя люблю, дорогой. Она улыбнулась и поцеловала его в нос. – Приходи ко мне почаще, – сказала она. – да как ты вообще можешь вот так! – обозлился Боян. – Как?! Эгоистка.

А затем он проснулся и заплакал наяву. Только слезы в этот раз приносили больше боли.

Третий месяц жизни женатого мужчины Боян провел безработным. На заводе он попал под сокращение, а из карамельного притона его выгнали, сломав ухо за то, что он облизал одну из покрытых карамелью стриптизерш из любопытства. Теперь Бояна радовало только то, что на столе все еще стоял алкоголь. Бренди и джин. Эль и валерьянка.