Мэри Лэй - Кассандра и Блэр в Академии магии

– Ты могла бы и поторопиться, зная, как я ненавижу, когда эти мерзкие гомункулы начинают течь, – закричала Карнелия, завидев меня еще в дверях.

Для мамы гомункулами становились все, кто ее раздражал. Сейчас она говорила еще об одной уникальности единорогов, торчащей из самого лба. Блестящий рог был наделен магией, но, если животное страдало, как например сейчас, запряженное в повозку, из рога вытекали сгустки магии, плохо влияющие на злодеев, находящихся рядом. Таким образом единороги защищались и выводили нашу общую мучительницу из себя. Я любила этих существ с детства, мечтая летать на них в другие миры, но из-за своего образа злюки приходилось делать вид, будто не переношу их на дух.

В лавке Грима, как всегда, было много народа. Наше появление заставило всех присутствующих отложить на какое-то время выбор принадлежностей. Бедные людишки с восхищением и страхом рассматривали мою мать, а затем и меня. Мне не нравилась второстепенная роль тени, поэтому пришлось выделиться, и не самым лучшим образом:

«Мне искать самой все лень,

Отберу у всех людей:

книги, зелья и холсты,

пудру, перья и котлы.

Положу к себе в сукно

И проверю в списке все.

Бедный люд забудь, что было,

Подчинись моим же силам».

Заклинание сработало в ту же секунду, как я его произнесла. Из рук покупателей бесцеремонно вылетели необходимые мне предметы для учебы. Единственное, что не сработало, – они не забыли, каким образом все случилось, и наблюдали за происходящим с обескураженной злостью.

– Молодец, Блэр. Теперь нам не нужно возиться в этой дыре, – восхитилась мама проявлению моей магии.

Я тоже была счастлива, что все сработало, и у меня хватило сил на что-то большее, помимо переодевания. Пробежавшись глазами по лавке Грима, успела заметить ее атмосферу. Скопище людей заслоняло многочисленные полки, уставленные волшебными предметами, клетками с маленькими животными и необычными растениями. Возможно, я бы поразглядывала весь этот местный колорит, но негатив людей множился и начал приносить дискомфорт. Если кто-то из них осмелится отнять у меня свою же покупку, не уверена, что смогу отразить атаку, а прятаться за мамину юбку уже не имею право, достигнув восемнадцатилетия.

– Горжусь тобой, Блэр, – сказала Карнелия с торжествующим видом, когда мы ехали обратно в наш замок. И почему, чтобы она мной гордилась, всегда необходимо совершать злодеяния? – Вечером я устраиваю званый вечер. Будь добра подготовиться, – немного погодя добавила мама с уже привычной сдержанностью.

– По какому случаю?

– В честь твоего поступления в Академию. Нам же надо сделать вид, что ты пошла туда ради благих целей, а не вынужденно из-за отсутствия навыков, –процедила Карнелия, закапывая мое имя в еще большую яму лжи.

Теперь благодаря ее подаче придется притворяться, будто это акт благотворительности учителям и сверстникам, вот только, если все раскроется, я навеки останусь никчемной и ненавистной всеми, даже собственной матерью.

Закрывшись в своей комнате, я металась из угла в угол, придумывая коварный план, как завоевать уважение учеников Филориума. Единственное, что приходило на ум, – любым способом увеличить свои магические силы, не дав возможности обидчикам нащупать ахиллесову пяту именно в этой области.

За своими думами совсем забыла о званом вечере лицемерия, но появиться на нем обязана, иначе мама найдет способ еще больше усложнить мне жизнь.

«Что должно быть сделано,

Дайте сил не делать мне,

Сотвори рабыню в миг,

Укроти лишь силу, прыть.

Пусть придет моей слугой,

Своей тенью, моей рабой».

Я не ждала чуда и появления служанки, но попытаться все же стоило. Моя лень достигла предела, при котором ни один нормальный человек не смог бы собраться самостоятельно. Поэтому желание завести помощника можно считать рациональным подходом к ситуации.

Пока оправдывала свои действия, в воздухе начали появляться малиновые и голубоватые блестки. Они постепенно складывались воедино, а затем в комнате появился тот, кого я совсем не ожидала увидеть.

– Кто вы? И что здесь делаете? – возмущенно произнесла я, дабы показать недовольство.

– Вы вызвали меня в помощники, – с улыбкой ответил юноша и поклонился.

Выразительные темно-синие глаза, довольно широко расставленные, выражали толи ласку, толи суровый настрой. По всей видимости, молодой человек и сам пребывал не в восторге, что оказался на службе у избалованной девицы, как я. Его русые волосы, уложенные на одну сторону, постоянно падали на лоб, заставляя владельца их поправлять. Другой бок был выбрит и на нем красовался неведомый иероглиф.