Салли Эверс - Луна Васмиора

Вчера он казнил одного из стражников, но тому голову не рубил, он пробил мальчишке желудок, чтобы тот умирал медленно и мучительно, нас же заставил смотреть до тех пор, пока стражник не издал последний предсмертный хрип.

Ночью после жестокой сцены я не смогла уснуть. Всякий раз закрывая глаза, вижу лица казненных и убитых в Сумеречной Пустоте. Пусть стражник и был савирийцем, он не совершал того, за что можно заслужить такую ужасную смерть. Будучи совсем юным в свой выходной он решил отдохнуть в таверне и так случилось, что устроил небольшую кулачную драку. Не вижу я ничего в том ужасного. Мужчины частенько чешут кулаки друг об друга, так они отводят душу что ли.

Зато знатного савирийца Рид не казнил, лишь отослал на родину, после того, как тот изнасиловал одну из рабынь. И в чем же правда? Где она?!

С самого утра я зарылась в работу в саду, почему-то именно сегодня мне постоянно думается о маме, она любила это место, взращивала его с любовью, заботилась о каждой травинке, я же многим растениям и названий то не знаю.

Этот чертов замок стал моей тюрьмой, впервые я почувствовала, как стены, ставшие опасными, душат. Увидев хозяина прогуливающимся мимо деревьев, так вальяжно и спокойно, во мне вскипел гнев, зверски казнив человека и отпустив другого преступника на свободу, он будто не чувствовал ничего. Мерзкий холодной кусок камня!

Рид не видел меня, он глубоко о чем-то задумался, привычно сложив руки за спиной. На мгновение я подумала: а что будет, если я плюну в его холеное лицо? Однажды смерть в этом дьявольском логове настигнет и меня, чего же тогда ждать?

Я выпрямилась, вздернув подбородок и отряхнула юбку от земли. Каким образом он казнит меня? Позволит мучиться и умирать долго или смилуется и довершит дело быстро?

Когда Рид заметил мое существование, он быстро отвел взгляд и прошел мимо, но не заметив должного поклона, остановился и замер. Я готова была поклясться, что сейчас он кинется на меня, вцепиться в горло или загрызет, подобно дикому зверю, но Рид лишь развернулся, прочертив на заледеневшей почве две толстые линии каблуками сапог.

Он долго сверлил меня взглядом, впервые в жизни я позволила себе делать то же, стойко выдержав это маленькое испытание.

Я не выдержала первой. Пропадать, так всей душой.

– Кто же следующий, хозяин? Достойный савириец или тупая васмиорка?

Рид продолжил хранить молчание, не знаю, чего я ждала, но его молчание взбесило меня еще сильнее.

– Рано или поздно вы здесь один останетесь. Убивать будет некого.

С этими словами я отвернулась, чтобы уйти, полностью уверенная в том, что наказание и казнь не заставят себя долго ждать.

Неожиданно я ощутила на своей руке цепкие пальцы Рида, сдавившие кожу с такой силой, что на секунду я забыла, как дышать. Поздно раскаиваться в содеянном, по крайней мере я буду первой, кто открыто выказал Повелителю неприязнь. Если в его голове хоть бы пробежит светлая мысль о том, что враги могут нас захватить, но не покорить, этого достаточно, эта бегущая строка в его мозгу оправдает мою гибель.

– Как тебя зовут? – Прошипел он мне в затылок, попутно разворачивая лицом к себе.

– Слабая же у вас память, хозяин, – едко заметила я, пытаясь вырвать посиневшую конечность из его тисков.

Рид опасно прищурился, разглядывая мое лицо, только сейчас я вспомнила, что с того момента в главном зале минул целый сезон, тогда еще не лежало снега, сейчас вскоре начнут распускаться прямо в не дотаявшем снегу первые цветы. С чего бы ему вообще меня помнить?

– Луна, – прошипел он наконец, растягивая мое имя, как свежую пастилу и встряхнул меня с силой, видимо пытаясь привести в чувства. – Что ты себе позволяешь?

– Ужасную непростительную грубость. Мне за это почему-то не стыдно, – я сама удивилась своему спокойному голосу. Никогда еще я не была так спокойна, как сейчас.

– Твоя смелость, однако, граничит с глупостью.

– Да-да, хозяин, я помню, для вас все васмиорки безнадежно тупы и я, конечно же, не исключение.

Поразительно, я все еще жива! После всего сказанного, удивительно, что Повелитель не прибил меня на месте.

– Что ты имела ввиду, говоря, что я останусь один?

Меня едва не пробил смех, злой и надменный, да что это со мной? Человек, разменивающий чужие жизни направо и налево, по всей видимости, совсем не считает себя убийцей. Неужели для него мы вообще ничего не представляем?! Да, нас захватили, сделали рабами, но людьми от этого мы быть не перестали.