Вера Чиркова: Высшая проба. Недуг мой, свет мой

Ну ему виднее, лично я в артефактных боевых жезлах понимаю мало. Просто негде было их взять, чтобы проверить возможности своих коконов. Зато отлично разбираюсь в защите. И сейчас, видя, как фиолетовые огни вдруг ярко вспыхнули и рассыпались звездопадом, знаю точно, на их пути встали чьи-то мощные щиты. Скорее всего ледяные, и значит водники успели замкнуть вокруг «мавзолея» защитное кольцо.

Из окошек крепости вырвались сразу три вида боевых заклятий, заставив Хирда презрительно ругнуться.

– Идиоты. Сами жить не хотят, так зачем других за собой тянуть?

– Вот именно потому, что идиоты, – согласилась я, наблюдая как яростно сгорают в пламени огненных шаров тугие воздушные смерчи, столкнувшись возле щита с агрессивной стихией.

В мешанине вспышек, россыпи искр и густого дыма, уже невозможно было понять, какие из них отрикошетили первыми, и какую роль сыграли в этом противостоянии змейки молний. Главное – то, за чем мы наблюдаем издалека, из-под прикрытия щитов, горит и стреляет во все стороны искрами прямо перед взорами нападавших.

И вряд ли они могут рассмотреть за этой неразберихой густое облако серого тумана, стремительно надвигающееся на крепость со стороны южной стены.

А вместе с ним летит и конец битвы. И с ним – наша несомненная победа. В тех случаях, когда против собратьев ордена использованы боевые амулеты или жезлы, магистры имеют полное право на любые действия. Вплоть до огненных заклинаний, но, разумеется, никто из них не станет ими бросаться.

Достаточно пары сильных воздушников и большого флакона зелья. Любого, от сонного, до парализующего. Однако в зданиях, где работают невиновные люди, слуги, повара или мастера, чаще всего стараются применять снадобья, вызывающие апатию, страх, уныние, или желудочные колики. А иногда – и все вместе. Тогда никто из поваров не ошпарится случайно, и ни один воин не упадет на меч.

Просто оставят свои дела, погасят печи и разбредутся по разным углам, потеряв интерес к происходящему. И никому не помогут защитные амулеты, зелья ордена, сваренные для особых целей, мощнее любых щитов.

Серое облако тумана взвилось над крышей крепости и резко обрушилось на нее, просачиваясь в каждое оконце и каждую щёлочку.

Попытки пробить щиты зарядами жезлов прекратились почти сразу, затем резко исчезло давящее ощущение опасности. Судя по этому, в крепости был либо ментал, либо какой-то артефакт из той категории, что применяют во время экспедиций в неизученные земли. Обычно в тех случаях, когда требуется отгонять агрессивных животных или дикарей.

– Яна, – Шагнул в закуток Териан и смолк, хмуро глядя на зеркало. – А это…?

– Просто наудачу попросили голема показать бой, – пояснила честно, – несколько минут назад. Вас никого поблизости не было, мы бы позвали.

– Мы даже не надеялись… – поддержал Хирд, – подумалось вдруг, что голем может сам собирать магию.

– Понятно, – расслабился король, – так бывает, когда о чем-то упорно думаешь. А я пришел предупредить, снимаем щиты, сейчас пойдет волна. Открой окно, Яна.

И я поспешила убрать часть кокона. Сразу пахнуло дымом, пылью, грозой. Но все это не существенно, когда идет волна энергии. Той, что была вложена в снаряды жезлов, и высвободилась после их сгорания, и которая выплеснется, когда исчезнет удерживающее щиты заклинание.

– Пора, – тихо возвестил дядя Хирда, и в тот же миг на нас обрушилась незримая и неощутимая обычными людьми лавина энергии. Нет, она не обжигала, как утверждают краснобаи и менестрели, не металась по телу беспорядочными потоками.

Просто послушно впитывалась в поредевшие щиты и худосочный кокон, перетекала в опустевшие накопители, заливалась во все амулеты и зелья, покорная закону – подобное к подобному.

Подчиняясь моей команде огромный носорог, поддерживаемый десятком пар крепких ножек, расправился, поднялся и торопливо потопал к крепости, попутно отращивая внутри удобные сиденья, лежанки и гамаки. Хотя до крепости не больше лиги, но если есть возможность проехать их с удобством, – то ради чего отказывать несчастным узникам в такой малости?

Кресло для Териана выросло одним из первых, и он, посомневавшись мгновение, опустился на мягкое сиденье. И полностью ушел в созерцание меняющейся в зеркале картинки.

Там уже темнели открывшиеся в стенах проходы, куда бестрепетно входили первые группы магистров. Джин был среди них, теперь я безошибочно находила его в любой толпе. И его невозмутимое спокойствие значило, что неспящих врагов в этой крепости у нас больше нет.