Виктория Старкина - Наяда

– Ты в порядке?

– Кажется, нет… Не могу идти, очень больно! Давай я посижу на этом парапете, подожду тебя? Ты же недолго?

– Нет, разумеется. Идем! – она помогла хромающей сестре усесться на каменный парапет, с беспокойством оставила ее, взяв слово никуда не уходить и ни с кем не разговаривать. Но Луни так занята была своей ногой, что даже не услышала ее слов, – она потирала хвост в том месте, где у людей находится щиколотка сосредоточенно и встревожено.

– Кажется, треснул плавник, – растерянно пробормотала она.

Кара торопливо пошла к тенту. Она откинула полог и осторожно вошла внутрь.

– Можно? – спросила она.

Андрей сидел на небольшом коврике, по-турецки скрестив ноги, и штопал сеть. Он удивленно поднял голову, а увидев Кару замер от неожиданности, и вскрикнул – воткнув иглу в палец.

– Вот невезение! – воскликнул он, вскакивая, – Но ты все-таки пришла! Прошел уже месяц…

Кара почувствовала, что ей вдруг стало трудно дышать от волнения. Ей казалось, что это так просто: прийти, поздороваться, спросить, где найти Костаса, и уйти, но все оказалось куда сложнее: она продолжала стоять, не в силах произнести ни слова.

– Я тоже рад тебя видеть, – он улыбнулся и нарушил молчание.

– Я не собиралась приходить, – Кара уже справилась с собой и постаралась говорить спокойно. – Но мне нужна помощь. Ты знаешь Костаса, танцора?

– А в чем дело? – Андрей нахмурился, и лицо его вдруг стало серьезным. – Он обидел тебя?

– Нет, все хорошо. Думаешь, Костас может обидеть?

Андрей пожал плечами.

– В этой деревне все – мои родственники, я не могу говорить о них дурно. Костас не такой уж плохой парень… Он отличный рыбак, да и повеселиться умеет. Просто с девушками, он бывает немного не сдержан… В смысле ему нравятся девушки, разные, ну, ты меня понимаешь…

– Ты считаешь его легкомысленным? – уточнила Кара.

– В некотором смысле, да. А в чем дело?

– Моя сестра увлеклась им.

– Серьезно? Тогда я ей не завидую! Которая из них?

– Рыжая. Та, что постарше. Я хочу поговорить с ним. Может, это сделаешь ты? Хочу, чтобы он держался от нее подальше. Я могу заплатить, если нужно, хорошо заплатить!

Андрей покачал головой.

– Это не поможет. Для моей семьи деньги ничего не значат. Костас не станет слушать ни тебя, ни меня. Лучше поговори со своей сестрой. Скажи, он заводит с девушками романы и оставляет их, как только те становятся ему неинтересны. Ей не стоит водить с ним близкое знакомство.

– А что скажешь про себя? – Кара посмотрела на него, наклонив голову. – Ты такой же?

– Нет, – Андрей рассмеялся. – Я совсем другой. Хотя, со мной тоже не стоит заводить знакомство. Но по другой причине.

– Те люди, там, на берегу, они назвали тебя «сторожевым». Что это значит? – спросила вдруг Кара, обостренная интуиция и внимательность – отличительная черта русалок, то, что ускользнуло бы от слуха обычной девушки, русалка заметила и запомнила.

– Не обращай внимания, – Андрей попытался отмахнуться.

– Они сказали: надо было выбрать другого сторожевого. Этим слишком интересуются девушки. Что они имели в виду? Разве плохо, если девушки интересуются тобой?

Андрей вздохнул.

– От тебя ничего не утаишь, – он грустновато улыбнулся. – Садись. Я расскажу тебе.

Кара колебалась. С одной стороны, ее ждет Луни, кроме того, она боялась, что сесть на слишком низенький складной стульчик у нее не выйдет, но с другой, ей хотелось чуть подольше побыть с Андреем и услышать его историю. Она оперлась на его руку, отчасти, чтобы благополучно сесть, отчасти, чтобы вновь ощутить то тепло, что исходит от человека, а потом скрестила ноги и приготовилась слушать.

– Даже не знаю с чего начать, – Андрей опустился на песок у ее ног. – Много столетий назад здесь, где сейчас находится Греция, была великая Византийская империя, столица христианского мира. Бескрайняя страна, могущественная, сильная и очень богатая. Отсюда лучи христианства расходились во все концы земли. Упали они и на Древнюю Русь, которая приняла крещение.

Кара подумала, что не понимает ни слова из того, что он говорит. Византия, Русь, крещение… что все это значит? Какое это имеет отношение к тому, что происходит сейчас?

– Моя семья была одной из первых, мои предки жили тогда на Руси, служили новому богу и древним богам славян, они не хотели отрекаться от старой веры. Но они подвергались гонениям, особенно после церковной реформы. Те, кто правили на Руси пытались изжить старые верования, их запрещали под страхом смертной казни. Людям не разрешалось говорить, что в лесах живут леший и кикиморы, что в реках прячутся водяные и русалки, все они были названы нечистью, несуществующими, принадлежащими дьяволу. То же самое говорили и про древних богов. Моим предкам, за их веру угрожала опасность, они понимали, что не смогут сохранить и убеждения, и жизнь. Тогда они решили пойти к истокам – бежать в Византию, чтобы обрести истинную веру и покой. Ведь они не понимали, следует ли им служить только новому богу, ведь если так – что делать с богами старыми? Как быть с обрядами, которые они соблюдали веками, с законами, по которым жили? Они оставили свою страну, но и в самой Византии им не нашлось места. И они поселились здесь, на этих островах, образовав общину славян. Много лет моя семья живет этой общиной, стараясь сохранить свою веру и свои обычаи. Давно уже нет Византийской Империи, мир изменился. Теперь эти острова принадлежат Греции. Но мы сохранили все, чем обладали они. В том числе и наше сокровище.