Валентина Гордова - Проклятье для дракона

То, что таилось за большими карими глазками.

Короткий стук в дверь вывел императора из раздумий. Вскинув голову, он без удовольствия пронаблюдал за тем, как входит в гостиную начальник его службы безопасности, по-военному чеканя шаг, останавливается в нескольких шагах от правителя и, глядя поверх его головы, докладывает:

– Мари́сса Хиэ́йт ожидает вас в малой гостиной.

При звуке этого имени Андор сильно скривился. Мариссу Хиэйт он не любил, пожалуй, больше, чем всё остальное население мира вместе взятое. Невыносимая женщина, не дающая ему прохода уже второй год и решительно не понимающая слова «нет».

– Что на этот раз? – Устало спросил император у возглавляющего службу безопасности его империи.

– Как и всегда, – Га́рнольд Дэйл позволил себе криво улыбнуться, – вас.

– Спусти её с обрыва, – хмуро велел Андор, но всё же поднялся, намереваясь сделать это лично.

– Я бы рад, – отозвался мужчина, – но только же она взлетит и вернётся мстить.

– Ты испугался женщины, Гар? – Усмехнулся император и пошёл на выход, про себя думая, что не стал бы осуждать Дэйла за подобный страх.

Эта женщина иногда пугала и его самого. Напугала и сейчас, стоило правителю Эрании спуститься на несколько этажей ниже, пройтись по коридору и открыть позолоченные двери малой гостиной – любимой у Мариссы.

– Выше величество! – Завопила она противным визгливым голосом и, вместо того, чтобы упасть на колени или хотя бы склониться в реверансе, как подобает обращаться с императором, кинулась к нему на шею, вцепившись мёртвой хваткой в чёрную рубашку и алыми губами в его губы.

Лорд Ракердон с трудом отодрал её от себя, стараясь не причинить настырной девушке боли, гневно глянул на неё так, что пыл леди остыл на пару градусов, и раздраженно осведомился:

– Зачем ты пришла, Марисса?

Потупив серенькие глазки, щедро подведенные чёрной краской, девушка надула алые губки и обижено произнесла:

– К тебе, любимый.

«Любимого» передёрнуло от подобного обращения. Вздохнув, старательно пытаясь себя успокоить, он напомнил ей об очевидном:

– У меня конкурс невест начнётся ни сегодня, так завтра, о чём тебе превосходно известно. Что ты творишь?

Вот теперь девушка улыбнулась – хитро, игриво, провокационно. И с этой улыбкой она, игриво изогнувшись, тронула пуговицу на рубашке императора и «обрадовала» его:

– Я тоже буду участвовать в этом конкурсе!

Андор не злился, нет. Он просто в этот момент продумывал сразу семь вариантов того, как именно будет мучительно убивать ответственного за набор невест. Он ведь ясно дал понять, что не желает видеть среди них Мариссу Хиэйт. И что теперь? И теперь она участвует.

Император никогда не любил тех, кто не исполняет его прямые, к тому же такие простые приказы. Если человек не способен сделать так, как он приказал, значит, этот человек Андору не нужен.

– З-з-замечательно, – прошипел он, выдавливая из себя оскал, при виде которого все нормальные люди испугались бы и разбежались, ну или хотя бы просто забеспокоились.

Марисса улыбнулась в ответ.

Кажется, конкурс невест пройдёт ещё хуже, чем император полагал.

Спустя несколько часов, проведённых в громадной гардеробной, я со всей ответственностью могла заявить, что теперь меня император точно запомнит!

Это была бомба. Бомбезная бомба.

Пока я крутилась перед большим зеркалом в этой нереально огромной гардеробной, количество одежды в которой было просто запредельным, мама сидела в кресле и заливисто хохотала, откинувшись на спинку и вытирая проступившие слёзы.

– Ты неисправима! – Заявила она сквозь смех.

– Я просто хочу себе дракончика, – ответила я ей невинно.

А ещё хочу внеземной любви, чудес, приключений… Конкурс невест у дракона-императора – отличное начало для приключений!

Во всяком случае, я старательно себя в этом уверяла, старая не допускать и намёка на страх. Потому что точно знаю: сейчас испугаюсь и всё, полетят к чертям и дракон, и конкурс, потому что я туда просто не поеду.

– Глупенькая ты моя, – покачала мама головой, – я думала, ты будешь категорически против всего этого, испугаешься, захочешь домой…

И я просто не сдержалась.

Обернувшись к ней, серьёзно сказала:

– Я хочу. Пошли?

Мама заметно скисла, виновато отвела взгляд в сторону и ничего не сказала. Мне и не надо было ничего слышать. Мы с ней обе понимали, что добровольно нас при всём нашем на то желании никто не отпустит.