Валентина Гордова - Проклятье для дракона

Скалы окружали его со всех сторон, а на единственном входе, он же выход, нас встретили высокие железные ворота и пост вооружённой охраны с собаками.

Моё внимание привлёк тот факт, что в машину охрана даже не заглянула. Это, конечно, минус им к профессионализму, но наши шансы на побег не увеличило ничуть.

Внедорожник величественно проехал по очищенной площадке и замер перед входом. Разом открылись несколько дверей, меня подцепили под локоток и вытащили на прохладный зимний воздух. Мама оказалась рядом со мной.

Распухшие губы с царапинками засохшей крови, синяк на скуле, покрасневшие глаза. Она выглядела просто ужасно. Моя весёлая, лёгкая, похожая на летний ветерок мамочка сейчас превратилась в пожухлую осеннюю листву. Её глаза, которые она отводила от меня, больше не сияли от радости, уголки губ были опущены, кожа побелела.

Сейчас мама выглядела намного старше своих лет. Она… состарилась за этот короткий промежуток времени.

– Мам, – шепнула я, привлекая её внимание.

Мама в ответ едва заметно покачала головой. Я вновь послушалась и не стала никому ничего говорить, ужасно боясь того, что ещё могут с ней сделать.

Не посчитав нужным хотя бы взглянуть на нас, человек, назвавший меня своей дочерью, уверенно направился в дом. Нас с мамой, даже не думая беспокоиться о целостности наших костей, грубо подтолкнули следом.

А дом оказался пустым. Такой красивый, гордый, величественный снаружи, внутри он имел лишь тёмные серые стены, деревянные полы и лестницу на второй этаж.

Свернув направо, мы прошли по коридору под звук многочисленных шагов и оказались в просторной, но столь же пустой гостиной.

С одной стороны были большие окна, открывающие вид на заснеженные горы, с другой одинокая дверь, а у третьей стены приютился камин. Большой, выложенный тёмным камнем, с какими-то вензелями и… совершенно чистый. В нём не было сажи, что наталкивало на мысли, что его ни разу не разжигали.

Глава преступной организации приблизился к нему, ничего не говоря, достал что-то из внутреннего кармана и швырнул внутрь камина горсть захрустевшей ещё в полёте пыли.

Через мгновение взревело пламя! Без дров, без какого-либо горящего материала в принципе! Взревело, наполнив этим звуком весь дом и залив гостиную яркий алым светом!

И к этому самому пламени решительно подтолкнули маму!

Причём явно не разрешая у огонька погреться, они её в этот самый огонёк толкнули!

– Мам! – Я задохнулась от вновь накатившего ужаса и качнулась вслед за родительницей, но меня без труда удержали на месте.

– Ч, – не оборачиваясь, едва слышно шикнула мама и повернулась к застывшему сурово-уверенным изваянием… бывшему мужу, нужно полагать. Ему же дрогнувшим голосом и сказала: – Оста́р, пожалуйста.

– Тебе нужно было раньше думать о том, что ты делаешь, – жестко припечатал он её.

У меня от его ледяного тона мурашки по коже побежали, мамочка и вовсе содрогнулась. А Остар с презрением добавил:

– Найди в себе чести достойно принять наказание.

Наказание? За что?! За какое преступление сжигают живьём?!

– Мама, – меня всю сотрясала крупная дрожь, а перед глазами вновь поплыло, погружая в ощущение нереальности происходящего.

Ответить ей не позволили. От столпившихся в комнате мужчин мрачно отделился один, сделал широкий шаг, крепко и явно больно сжал плечо моей пошатнувшейся мамочки и без напряжения… швырнул её в огонь! Прямо в огонь!

Истошный крик наполнил дом в горах. Мой крик!

Игнорируя начавшуюся истерику, меня грубо схватили за руку, дёрнули, не позволяя бессильно осесть на пол, и без труда уронили в пламя.

Вопреки ослепившему страху, боли не было. Дна у камина тоже!

Я сорвалась в бездонную пропасть! Повторный крик сорвался с моих губ, когда я не увидела вокруг себя пламени и камина. Я не видела ничего! Слепящая, жгучая глаза темнота без единой искорки света! Пропасть, в которой я летела, не имея возможности за что-нибудь ухватиться или как-либо замедлить своё падение!

Пропасть затягивала меня к себе.

Если я умерла, то это было удивительно быстро и безболезненно. Я думала, гореть заживо – очень больно. Да что там, я была в этом уверена! А я не почувствовала ничего, только лишь тепло.

Внезапно слепящая жуткая тьма сменилась ослепительно ярким солнечным светом!

Удар!

Приземление спиной о землю оказалось не только неожиданным, но ещё и весьма болезненным. А вокруг жужжали насекомые, шелестел ветерок, воздух был насквозь пропитан ароматом свежести и каких-то сладких трав.