Властелина Богатова - Хранящая прах. Книга 2

– Говори.

– Княжне нездоровится.

Этого Вихсар и боялся. Он поднялся с расстеленных на земле шкур. Широким шагом ступая по размягчённой сырой земле, прошёл к укрытию. Откинув полог, нырнул внутрь. Мирину он нашёл сидящей на шкурах, голова её не покрыта была, и выбившиеся из косы волосы переливались в тусклом свете, будто снег. Одежда сухая – успела переодеться.

Пленница вжалась вся в угол, бросая опасливый взгляд на ворвавшегося хозяина.

– Оставь нас, – попросила её княжна, и голос её прозвучал хрипло.

Прислужница незамедлительно выскользнула из палатки наружу. Мирина, проводив девку взглядом, обратила его на Вихсара. Что ей нездоровится, было видно сразу – неестественный румянец на щеках, глаза уставшие. Вождь продвинулся вперёд, пригибаясь под низкой кровлей, опустился рядом. Мирина подобрала под себя ноги, прячась под ворохом шкур, освобождая ещё больше места. Хан посмотрел на сложенные руки с узкими запястьями. Мирина вдруг сжала пальцы, убирала их под шкуры. Она его остерегается, не желает, чтобы прикасался к ней. Он и не станет. Постарается.

– На счёт того, что нужно брать с собой знахарку, я соглашусь. До становища осталось ещё полдня пути.

– Не переживай, хан, я выдержу, не первый раз такое, – опередила его с ответом княжна, но он не стал гневаться, видя её, такую хрупкую, трепетную, свою воинственную Сугар, которая исцеляла его, а себя не может. – Я всего лишь попросила помощницу заварить мне нужных трав, а она проболталась. Ты бы о том и не узнал.

Он всё же не смог сдержаться и протянул руку, касаясь её щеки, такой горячей, сухой и немного обветренной. Мирина не отпрянула, и острая потребность сжать её в объятиях пронизала до самой глубины.

– Я и не сомневался, – он огладил её шею, смотря на её губы, тоже бордовые от поднявшегося жара. – Только… – он склонился ближе, нависая, вдыхая тёплый тонкий запах, – не нужно от меня ничего утаивать, – проговорил он, лаская пальцами шею. – И называй меня по имени, когда мы одни.

Мирина задержала дыхание и не отпрянула, только дрогнули ресницы, тень от них упала на глаза, делая их цвет глубоким и мягким.

– Я хочу, чтобы ты ко мне прикоснулась, Сугар.

Княжна помедлила, раздумывая. Грудь её поднялась во вдохе, а потом Мирина положила свою ладонь на его руку, отстраняя от своей шеи. Вихсар сжал тонкие пальцы, такие же горячие, как пылающие жаром щёки, поднёс к себе, прижал к своей груди, к сердцу. Княжна сглотнула, облизывая пересушенные губы, одурманивающие не хуже вина, их влажный блеск и мягкость необоримо манили прикоснуться.

– Поцелуй меня, – попросил.

Мирина моргнула, порываясь высвободить руку, но он не позволил.

– Я не могу, – сказала, отводя взор.

Вихсар выпустил её руку, сковав точёный подбородок пальцами, повернул её лицо к себе, приблизился настолько, что горячее дыхание княжны опалило его губы.

– Почему нет, ты же хочешь.

– Я не знаю,– приглушённо ответила она.

Вихсар припал к её губам сам, заставляя её замолкнуть, касаясь и лаская их, вбирая, пробуя на вкус. Такая послушная, податливая, сводит с ума. Внутри творился настоящий огонь, он бурлил, сжигая его всего, разгоняя пламя по венам, отяжеляя и пьяня ещё сильнее, сталкивая в эту разрывающую на части агонию.

– Гордая княжна, – прошептал ещё тише.

Её лицо преобразилось, и вид её стал такой ранимый и искренний, что это причинило почти боль, он впился в её губы снова, сочно и чувственно. Мирина и на этот раз не отпрянула. Вихсар поздно понял – лишь потому не отталкивает, что слаба сейчас. Понимание это разрушило в нём всю надежду, что получил от её ответа, стёрло его в прах. Он нехотя отстранился.

Мирина вдохнула, поднимая бархат ресниц, прояснился затуманенный взгляд.

– Отдыхай, пока есть на то время. Я знаю, ты сильная.

Вихсар поднялся, заставляя себя покинуть палатку.

Вихсар вернулся под навес и отдал приказ всем задержаться ненадолго. Тем лучше – пока можно было спокойно всё водрузить на обозы, да и дорогу к тому времени обветрит. Как бы ни тянулась душа оказаться поскорее на месте, но здесь уже и не поторопишься.

Кода тучи расступились и посветлело немного, из палатки вышла княжна, вновь собранная, волосы спрятаны под покров, румянец исчез, и теперь она казалась совсем бледной. Вихсар только сейчас начал понимать, какую жемчужину нашёл той зимой. И страшно становилось от одной мысли, что мог и в самом деле сломить её, раздавить, как бабочку, своей грубостью, жестокостью. И это выворачивало наизнанку.