Ира Малинник - На берегах Серебряной Реки

Тиббот только рассмеялся и поцеловал жену:

– Женщины! Что только вы не придумаете! Но для тебя, милая, я исполню эту просьбу.

Вскоре О’Киффы сели за ужин, а после Мэйди расположилась у камина с шитьем, а Тиббот взялся перечитывать книгу о зверях Ирландии, которую за бесценок выкупил у продавца на рынке.

И когда за окном настала ночь, Тиббот и Мэйди заснули крепким спокойным сном, а на груди Тиббота покоился грубо вырезанный из дерева крестик на простом черном шнурке.

На следующее утро, с первыми лучами солнца Тиббот тихонько поднялся, стараясь не разбудить Мэйди, оделся, натянул свои легкие охотничьи сапоги и ушел на охоту. В дверях он задержался, с улыбкой взглянул на спящую Мэйди и подумал: «Как же повезло мне с женой!» Затем поцеловал крестик, спрятал его под рубашку и вышел в лес.

А в лесу уже вовсю звенели голоса птиц и зверей: переливчатые песни жаворонка, стрекот белок, стук дятла. Тиббот же, не останавливаясь, шел к реке, так как охоту свою он твердо решил вести именно там. Когда он наконец туда добрался, был уже полдень, и солнце стояло высоко над землей. Тиббот решил передохнуть и присел на берег. Смочив лицо в холодной воде, он вдоволь напился из реки и наполнил флягу. Это привело его в такое хорошее расположение духа, что он снял сапоги, лег на гальку и вполголоса запел:

Иду к тебе издалека

Любовь моя, дождись

В моей руке твоя рука

И сердце летит ввысь

Пропев эту нехитрую песенку, Тиббот натянул сапоги обратно и уже готов был идти, когда его внимание привлек странный звук. Он походил одновременно на журчание воды и на смех, но Тиббот был на берегу совсем один. Пожав плечами, молодой человек тронулся в путь, к кромке леса, а по водной глади пробежала рябь, и на короткий миг в воде показалось смеющееся девичье лицо.

Тиббот сдержал слово и вернулся домой еще до сумерек. Мэйди уже поджидала его на крылечке и не смогла сдержать радости, услышав еще издалека знакомую песенку. Она выбежала мужу навстречу и тотчас упала в его объятия.

– Мэйди, дорогая,– смеясь, сказал Тиббот, – дай же мне разложить добычу. Смотри, сколько мне попалось зверей! А по пути я подстрелил еще и пару фазанов, так что у нас снова будет царский ужин!

– Не нужны мне царские ужины, – отвечала Мэйди,– лишь бы ты каждый вечер возвращался домой целый и невредимый.

Так Тиббот всю неделю ходил к реке, каждый раз возвращаясь с богатой добычей. Мэйди почти перестала волноваться и уже привыкла проводить вечера на крылечке, поджидая мужа с охоты. И каждый раз ей было спокойно, ведь на его шее висел заветный деревянный крестик. Она даже забыла о старушке, и беспокойство снова уступило место счастью и радости.

Однажды Тиббот, как обычно, сел передохнуть у реки. Он снова завел свою песенку, набрал полную флягу и шагнул в чащу. Неожиданно ему прямо под ноги бросился дикий кролик. Тиббот от неожиданности покачнулся и упал прямиком в огромный куст шиповника, что рос неподалеку. И вот ведь незадача, один из маленьких острых шипов порвал тонкий черный шнурок на шее Тиббота, и деревянный крестик запутался в колючих ветках. Тиббот же, ничего не заметив, встал, проклял всех ирландских богов и уже был готов двинуться дальше, но вдруг услышал тихий голос. Голос этот звал его, Тиббота, по имени, словно старая знакомая, с которой он давно не виделся. И шел этот голос от реки!

– Что за чертовщина,– подумал Тиббот, – ведь там никого не было, когда я уходил!

И он совсем уже решился шагнуть прочь, но вдруг его позвала сама Мэйди!

– Тиббот!– кричала она, – Милый, милый Тиббот! Беги скорее ко мне!

И несчастный Тиббот сломя голову бросился к реке. Но что же это? В самой воде, посреди реки, стояла его Мэйди, его милая Мэйди, и жалобно протягивала к нему руки, а по ее лицу струились слезы!

И только Тиббот ступил в воду, как тут же ледяные руки схватили его за щиколотки и раз!– бедняга Тиббот тотчас ушел на дно.

Уже начало смеркаться, а Мэйди все сидела на крыльце дома и ждала пение своего любимого, но так его и не услышала. Наконец, она поднялась, обошла кругом дом и уже совсем было отчаялась, как вдруг услышала знакомое посвистывание. Она радостно вскочила, готовая заключить мужа в объятия, но вместо Тиббота увидела на ветке дерева маленького жаворонка. Птичка внимательно смотрела на нее, наклонив голову, и напевала знакомый мотив. Эту песенку всегда насвистывал Тиббот, когда возвращался домой. Узнав песенку, Мэйди уронила голову на руки и горько заплакала. Она тут же вспомнила и старушку на рынке, и ее слова. «Но ведь он ушел с крестиком! – сказала вслух Мэйди, – что же стряслось с моим Тибботом?»