Диана Хант - Наложница дракона

Снисходительно усмехнулся. А взгляд при этом жесткий. Хищный. Почти жестокий.

– Увидев мою дочь на общем собрании в главном Святилище Огненного дракарата, каждый из сильнейших воинов кланов захочет получить ее.

– Ну и что? – спросила я. – И что, что каждый захочет? Получит-то в итоге один.

И перед глазами предстал некто блондинистый. И, боюсь, при этом какая-то глупая улыбка вылезла.

Отец новым взглядом на меня посмотрел. При этом в глазах его мелькнуло сочувствие.

– За честь сражаться за мою дочь в поединке сильнейших каждый клан обязан поддержать меня в противостоянии Водному дракарату, – наконец, снисходительно пояснили мне.

– А, вот оно как, – протянула я. – Так это фарс, значит. С самого начала и до конца. Фарс и политика. Что ж, пусть сражаются. Отчего бы мечами не помахать… или чем там у вас, у драконов, принято. Все равно и ты, и я знаем, что мой дракон выбрал истинную пару. И меня выбрали.

При этом, чувствую, щеки покраснели. А я себя как-то уверенней почувствовала.

Отец на меня посмотрел как-то странно, даже показалось, с жалостью, и ничего не ответил.

– Ты готова? – спросил он. – Или есть еще вопросы?

– Родительское напутствие будет? – спрашиваю, а сама злюсь.

– Сделай всё, что сможешь, – сказал отче. – А в остальном положись на судьбу. Ты, все что могла, сделала, дочь. Смирись. Чем раньше это случится, тем лучше.

– Смиренных дочерей надо было растить в этом мире, – ответила я, и, прежде, чем отец успел снова углубиться в пространственные рассуждения и мудрость, объявила. – Я готова. Кого ждем?

Я ожидала, что мы, как положено, выйдем через дверь, ну, не знаю, спустимся на лифте и пойдем… где там у них это Святилище главное находится? Вместо этого отец шагнул ко мне и взял за руку, как тогда, когда с драконами из другого мира в этот перемещались.

Отец сделал какой-то пас рукой и я часто заморгала, оттого, что голова закружилась.

Отец держал меня крепко, словно ожидал, что меня поведет в сторону.

А я открыла глаза, и пока моргала, временно ослепленная обрушившимся со всех сторон светом, чей-то голос объявил:

– Верховный предводитель Огненного дракарата Мичио Кинриу с дочерью Таши Кинриу.

Зрение вернулось и я еле сдержалась, чтобы не ахнуть.

Мы стояли на возвышении.

В месте, похожем на старинный амфитеатр. Под открытым небом, пронзительно-синим. И белое солнце в самом зените. А вокруг, на полукругом окружающих помост ступенях, стояли драконы. Со светлыми, темными, красными, коричневыми волосами. Коренастые и более вытянутые, разной комплекции и степени рельефности, но неизменно с выразительной мускулатурой, в искрящихся на солнце одеждах, распахнутых на груди, с четкими, словно нарочно выверенными линиями. С разными лицами и глазами, но одинаковыми взглядами. Хищными. Изучающими. Вожделеющими.

И эти вот взгляды, все устремлены на меня.

А еще они не толпой стояли, а на отдалении друг от друга, и я поняла, что это для того, чтобы взлетать было проще. И тут меня осенила догадка: должно быть, они будут биться в воздухе. И сама мысль об этом такая захватывающая и волнительная была, что я чуть было знакомое смуглое лицо не пропустила.

Кеншин заметил мой взгляд, улыбнулся, обнажив белые зубы, и кивнул. С таким же самоуверенным видом, словно только что расстались.

Я нашла взглядом Исама. И стоило увидеть его, как мир вокруг блондинистого привычно утратил очертания, а внутри ухнуло.

Исам тоже улыбнулся, ободряюще и кивнул. И на этот раз я сказала ему взглядом:

– Я в тебя верю.

Солнце нещадно палит, золотой футляр, что водрузили на мои хрупкие девичьи плечи, весит неизвестно сколько, драконы пялятся в открытую, а у папахена на морде лица такая победная ухмылочка. Увидел, значит, какая на меня реакция у сильнейших драконов кланов, то бишь, женихов, и просиял!

Только вот забыл, что у меня на свою жизнь свои же планы. И с ролью породистой кобылиц в одном из местных гаремов планы эти ну никак не связаны!

– Здесь сильнейшие кланов, – сказал мне папахен, не поворачивая головы. – И каждый из них жаждет получить дочь дракона. С такой поддержкой Водный дракарат не устоит против нас, дочь.

При этих словах папахен руку правую поднял, видимо в приветственном жесте и амфитеатр потряс громогласный рев. На приветствие папика ответили все, все эти разноцветные драконы в сияющих одеждах, и орали еще при этом что-то, глотки-то луженые…

Дождавшись, пока ор стихнет и даже ни разу не поморщившись (а это было непросто), я, тоже к папахену головы не поворачивая, со сладкой улыбочкой произнесла: