Линкси Браун - Опасные игры с Ловцом Теней

– Для Тени – переход двадцать.

– Из ума выжил, тролль? – едва не задохнувшись собственным возмущением, вспыхнувшим где-то на уровне горла, выпаливаю ему в лицо. – Да я за эти двадцать треллингом собственноручно переход построю, позаимствовав твою магию.

– Да брось, птичка, я и так рискую, – сквозь сжатые зубы цедит колдун и я, могу поклясться, почти вижу, как капельки слюны брызжут сквозь редкие зубы. – Сама понимаешь, меня за посредничество по головке не погладит Бюро. Двадцать один треллинг.

– Только что было двадцать.

– Время идёт, с минуты на минуту здесь появятся Миротворцы. И угадай, что я им скажу?

Ну, вот. Видит Бог, я не хотела. Не нарывалась, готова была отдать и колбасу гаргульям, и пять треллингов. И даже не хамила. Первая.

Свободную руку выкидываю вперёд, моментально касаясь обнаженного участка прохладной кожи на толстой крепкой шее колдуна. В тусклых серых глазах колдуна испуг.

– Сомневаюсь, что ты сможешь им вообще хоть что-то сказать, – а у самой сердце грохочет в клетке из рёбер, намереваясь выскочить и предательски сбежать. В висках набатом отдает пульсирующая мысль: "Скорее!"

– Умеешь уговаривать, лисичка, – сдается быстрее колдун. Отпускаю, сую ему пять треллингов в карман, не забыв похлопать по бородатой щеке и, махнув на прощанье рукой, скрываюсь в знак портала…

Глава 3

Кай

Стоило выйти из душа, прислушался. К себе. Изнутри, словно лава из проснувшегося вулкана, что спал сотни лет, вновь поднялась волна тошнотворной ненависти. Она прожигает мое нутро насквозь рваными дырами. Ненависть поднимается из глубин души, норовясь вырваться из глотки хриплым рыком.

До охренения мерзко осознавать, что привычная аристократичная жизнь стала для меня такой далёкой, будто её и вовсе не существовало ранее. И теперь, из-за этого недоноска Эдвина, я вынужден вот уже восемь лет влачить жалкое существование. С магической меткой, осевшей на моей руке и жизни черным пятном. Клеймом того, кого сравняли с грязью. Благо, хоть мои потоки энергии не запечатали, оставляя мою темную энергию при мне.

До слепой ярости меня отделяла лишь одна единственная мысль. Она конвульсивно билась в голове, как живая рыба на раскаленной сковороде, заживо горя.

Найди Эдвина – причину твоей разрушенной жизни.

Хотелось выкинуть ее из головы, выдрать с корнем, вычистить из собственной гребаной души эту черноту, эту затягивающую внутрь бездну, заполнить ее одной единственной нужной мне смертью.

Смертью Эдвина.

Еще один день впустую, в котором скоро объявится подружка Джулии. Всё это не то.

Не так. Всё это слишком отвлекало. Почему время так медленно идёт и так неотвратимо ускользает?

Ладонями оперся о прохладный подоконник, ощущая, как напряглись руки. С жадностью вдыхаю воздух, успокаивая моих демонов с остроносыми мордами, втянутыми скулами. Тощие шеи вытягиваются, в попытке рассмотреть причину краха моего самообладания.

*– Кай, ты такой наивный, – сочувственная ухмылка ублюдка Эдвина. – Кто тебе поверит? Влиятельная семья решила проспонсировать и поддержать Ваалхара, преследуя свои интересы. Мятежника… Вот то, что все видят, все знают. Этого достаточно.

Скалит свои зубы. Скаль. Скаль, придурок, пока я тебе их не выбил. Каждый. Продолжай смотреть, да, пока я не выдавил тебе твои ублюдские глаза. Пока я не вытряхнул твою душу из твоей физической оболочки. Поверь, несмотря на запрет,моей темной энергии достаточно, чтобы ты сдох. И ты сдохнешь.

– Что ты можешь без чужой энергии? – простой вопрос казался будничным, сбивая с толку Эдвина.

На его лице скользнула растерянность, недоумение.

– Что. Ты можешь. Без чужой. Энергии?

– Всё, как видишь, – хмыкнул Эдвин. – Даже казнить Ингрид и Дерека смог.

От упоминании ИХ имен в душе мгновенно поднимается буря…*

Хватит, нахрен, вспоминать! Машинально, яростно впечатываю сжатый кулак в стену, объятый темной энергией. Она клубится вокруг, едва скрывая мрачным маревом внушительную вмятину в стене. Расходящуюся паутиной трещин по всей поверхности. Камень сыпется с глухим шелестом опадая на паркет, образуя горсть песка, осядает пылью на обнаженные плечи, забивается в лёгкие.

Сердце выскакивает из груди, заставляя часто дышать.

Взгляд впивается в какого-то прохожего, торопливо шагающего по делам и скользит чуть в сторону, выцепляя одну смутно знакомую фигуру. Девушка в черной кожаной куртке и облегающих черных брюках, останавливается возле грязного пустыря. Пустырь… Именно так видят окружающие то, что скрывает барьер, пряча от чужих глаз наш дом. Наше убежище.