Анна Жнец - Рай тебя не спасёт

Молох тряхнул головой, пытаясь избавиться от странного наваждения. Просто женщина, которая пришла навестить своего покойного родственника. Просто женщина. Обычная человеческая женщина.

«Смерть Великая, я её видел! Но где?»

– Ох братец, ты такой надоедливый! – Знакомый голос, раздавшийся за спиной, застигнул жнеца врасплох.

Последнее, что успел заметить Молох, прежде чем окружающий мир померк, – мазнувшие по его лицу ядовито-синие дреды.

Судя по тому, как густо сеть голубых жилок покрывала лицо ведьмы, лет ей было не меньше тысячи, и этот преклонный возраст бросался в глаза: в местной иерархии женщина занимала не самую высокую ступень, и её способности оставляли желать лучшего. Возможно, мне следовало обратиться за советом к колдуньям из круга старейшин, но, подозреваю, за такую дерзость они бы дружно плюнули мне в лицо. Ни одна талантливая ведьма не согласится торговать магией, сочтя это унизительным. Всё, что ей требуется, она получает от заботливых хранительниц Грозовой башни.

Какое бы низкое социальное положение ни занимала колдунья, к которой я обратился за помощью, она, как и прочие, чувствовала себя оскорблённой необходимостью оказывать кому-то услуги, а потому нашла способ выразить мне презрение, назначив встречу не где-нибудь, а на берегу Смрадного болота. Таким образом она словно говорила: «Я тебя не уважаю», – как раз в духе своей высокомерной расы.

Узнав о моей проблеме, ведьма расхохоталась. На её лице не было морщин, но кожа напоминала карту извилистых рек. Голубые вены дробили внешность, подобно царапинам на старинном портрете.

Ведьма веселилась, сидя на берегу бурлящего, пахнущего серой болота. То в одном, то в другом его месте на поверхность поднимались пузырьки газа и лопались, источая зловоние. Чёрный ноготь рисовал круги на воде, в которой водились столь жуткие твари, что я, демон, не рискнул бы опустить туда руку. Густую тину вдоль берега разрезал чешуйчатый хвост.

– Что можно сделать? – спросил я.

Колдунья захохотала злораднее, и мне захотелось сжать её горло, обрывая омерзительный, разносящийся по болотам смех. Я жалел, что пришёл сюда, но мне необходим был совет. Я устал биться головой о стену в поисках решения, которого, возможно, не существовало. Думать об этом было невыносимо. Стоило вспомнить предсказание пифии, и меня захлёстывала волна сильнейшей, ослепляющей ярости.

А ведьмы… Ведьмы лучше других разбирались в человеческих душах и умели просчитывать события наперёд.

– Не понимаю, почему нельзя поступить так, как веками поступали все демоны до тебя? – отсмеявшись, заключила мерзавка.

– Зеркало судеб…

– Да-да, – перебила ведьма. – Значит, надо создать условия чудовищные настолько, что контракт станет для твоей пары единственным выходом. Смотри.

Я склонился над болотной мутью и замер в ожидании то ли чуда, то ли неминуемой катастрофы, когда подтвердятся худшие из моих опасений. Палец, выводивший круги на воде, застыл, но рябь от него продолжала бежать по грязной поверхности. Быстрее и быстрее. То, что я увидел позже, заставило меня отшатнуться в ужасе.

– Это… отвратительно, – прошептал я, пытаясь побороть тошноту. – Просто безумие. Она меня возненавидит.

– Если узнает, но можно поступить хитро, – ведьма опять улыбалась. На мой взгляд, она улыбалась слишком часто. Её мимика раздражала, но, во всяком случае, не так сильно, как недавний, похожий на кашель смех. Если бы она начала хохотать и сейчас, после того как показала эту зверскую сцену, клянусь, я убил бы её, не задумываясь.

– К чему такая жестокость? Мне кажется, это слишком. Неужели нельзя обойтись без, – я брезгливо взмахнул рукой, не в силах подобрать достаточно крепкое слово, чтобы выразить отношение к увиденному, – без всего этого?

– Вспомни, что сказало Зеркало. Ничто другое не будет достаточным. Если хочешь обмануть судьбу, действовать надо наверняка.

– Но…

Я не знал, что возразить, поэтому растерянно замолчал, сражаясь с головной болью. Сначала оглушающий приговор пифии, теперь это… Никогда я не был в таком смятении. Немыслимая дикость, на которую меня толкала ведьма, вызывала внутренний протест, но отчаяние вынуждало хвататься за любую возможность, лишь бы избежать самой страшной для демона трагедии. Причинять боль любимым невыносимо, но и жить без них ужасно. Хаос сокруши, я чувствовал, что ещё чуть-чуть – и сойду с ума. Я просто не мог больше об этом думать, бесконечно прокручивать в мыслях вероятные последствия то одного, то другого своего решения.