Грейс Дрейвен - Эйдолон

Он перевел взгляд на изможденного каи, ожидавшего дальнейших указаний.

– Пойдемте. В зале вас ожидает вино и еда, а также столь желанный отдых, но сначала мне нужна ваша помощь.

Переступив порог замка, Бришен послал Месумениса в библиотеку за картами, которые потом разложили на пустом столе. Гонец вяло поковырял вилкой поданную еду, а потом отставил тарелку и присоединился к Бришену. Тот внимательно изучал местность, изображенную на пергаменте.

На одной карте – известный им мир: от покрытой снегами Хеленрисии на крайнем севере до Змеиных пиков на юге и все земли меж ними, включая Баст-Харадис, Гаур и Беладин. На второй только Баст-Харадис, и в первую очередь именно на эту карту обратил свой взор Бришен.

Он постучал пальцем по отметке, означавшей столицу Харадиса.

– Покажи, по какому пути выжившие следуют до Саггары.

– А как же галлу? – на последнем слове гонец запнулся.

– Этих демонов манит кровь и магия. Куда бы каи ни пошли, галлу последуют за ними, если только не почувствуют больший источник для поживы либо если орда не окажется в ловушке воды.

Гонец побледнел.

– Тогда они приведут их сюда.

Бришен посмотрел на него, прежде чем ответить, и холодное оцепенение в душе распространилось по всему телу.

– Возможно. Нам нужно выяснить, как их сдержать, прежде чем это произойдет.

Бришен умолчал, что сдержать демоническую орду – наименьшая из их проблем. Самое трудное – вернуть их в хаос, из которого они явились.

Зал заполнили каи, когда Ильдико привела вассалов и вождей кланов. Анхусет, Мерток с солдатами и разведчиками увеличили количество собравшихся, пока вокруг Бришена не стянулась внушительная толпа. Каи больше не походили на гуляк, наслаждающихся праздничной ночью, а на мрачный отряд, столкнувшийся с возможностью катастрофы, не похожей ни на одну из тех, свидетелями которых были многие поколения.

Ильдико и Месуменис ходили между залом и кухнями, приказывая небольшой армии слуг подавать еду и напитки. Слуги перешептывались между собой, испуганно наблюдая широко распахнутыми глазами и прислушиваясь к разгорающимся и затихающим спорам вокруг двух карт.

Измученный посланник принял на себя тяжелую роль отвечающего. Его засыпали множеством вопросов, полных недовольства, восклицаний и даже обвинений во лжи. Конфликт едва не перерос в драку, но Бришен пригрозил бросить вождя в темницу, а гонца приковать к креслу, если те не успокоятся.

Никто не произнес ни слова, когда гонец надломленным голосом описал то, чему стал свидетелем у реки.

– Мы видели… мы видели, как группа немолодых каи во главе с пожилым военачальником Хасаратом стала живым щитом у берега реки, чтобы другие успели добраться до воды. Их жертва спасла сотни, а может быть, больше жизней. – У него перехватило дыхание, и он склонил голову. – Никто не заслуживает такого конца.

Бришен знал, что образ, вызванный этими словами, останется в его памяти до самой смерти.

Следующие несколько часов он планировал и разрабатывал стратегию со своими самыми доверенными наместниками и офицерами гарнизона. Страх и темнота на грани паники наполнили воздух, настолько тяжелые, что он мог ощутить горечь на языке. Когда собрание наконец закончилось и все засобирались: кто вернуться домой, кто отправиться в разведку, – солнце стояло высоко в небе, а измученный посланник из Харадиса рухнул на стол и уснул.

Бришен провел рукой по лицу и моргнул сухим глазом. Одно воспоминание о потерянном левом глазе вызывало зуд. Он сглотнул, удивляясь, когда его язык стал ощущаться как шерстяное одеяло, и с благодарностью принял чашку холодной воды от сонного управляющего. Если не считать Месумениса и дремлющего гонца, он остался один в зале.

– Херцегеши отправилась в опочивальню?

Ильдико давно ушла из зала, и Бришен отчаянно хотел обнять ее – найти устойчивую опору в мире, внезапно вышедшем из-под его контроля.

Управляющий кивнул в сторону плотно затворенных дверей, не пропускающих яркий дневной свет.

– Она снаружи, милорд, провожает последнего наместника. Вы же знаете, она лучше переносит солнце, чем мы.

Бришен хотел пойти к ней, но чудовищные события последних часов истощали остатки его сил.

– Когда она вернется, пускай придет ко мне.

Бришен покинул зал, ища убежища в своих покоях. В камине весело плясал слабый огонь, ставни были плотно закрыты. Бришен опустился в ближайшее кресло и прикрыл глаза.

Та часть его натуры, которая всегда оставалась хладнокровной, твердила, что отсутствие близких отношений с родственниками, за исключением Ахнусет, которая, хвала богам, жила в Саггаре, невероятная удача. Иначе он мог лишиться рассудка от потрясения и скорби.