Ариша Дашковская - Восьмая жена Синей Бороды

Она рассмотрела узор в поисках подсказок, но лишнее перо было единственным отличием. Сдаваться Энни не собиралась. Она ощупала плитку, водила по ней пальцами и так и эдак, но к разгадке тайны необычной плитки ее это не приблизило. Тогда Энни постучала по ней, уже особо ни на что не надеясь. И тут плитка немного выдвинулась вперед. Сдержав победный крик, Энни осторожно потянула плитку на себя. Не каждый день везет отыскать самый настоящий тайник. Этот был похож на небольшой выдвижной ящик. К тому же он оказался не пустой. Внутри Энни нащупала какой-то предмет. Это была шкатулка, искусно выточенная из белой кости. Подняв резную крышку, Энни увидела белый завиток детских волос, перевязанный тонкой ленточкой, и простую тонкую цепочку.

Сначала Энни хотела показать находку отцу и похвастаться своей сообразительностью, но потом она смекнула, что если бы ему полагалось знать о тайнике, он бы знал. А раз он жил в неведении столько лет, то спокойно может обойтись без этого знания и дальше.

Энни привычно трижды постучала по тайной плитке и достала шкатулку. К цепочке и локону успели прибавиться плоский круглый камень с дыркой, найденный Жаном у реки в прошлом году, почти черный зуб с единственным длинным извилистым корнем, позаимствованный из коллекции зубодера, и голубое перышко лазурной сойки. Энни положила в шкатулку подарок герцога Уэйна, но потом, подумав, достала цепочку и, пропустив ее через кольцо, надела на шею. Вдруг получится встретить герцога, тогда она ему и вернет подарок.

После Энни достала из сундука свежее белье, стянула с себя мокрое полотенце и надела сорочку. Желая успеть до прихода Ханны, Энни вычерпала из лохани мутную воду с хлопьями серой пены. Наполнив ведра, Энни вынесла их по очереди в коридор и поставила их у двери. Затем протерла пол и, как и просила Ханна, села у камина, наклонив голову и расправив волосы завесой, и задумчиво наблюдала, как огонь жадно пожирает поленья.

Так ее и застала Катарина, как мышь, пробравшаяся в ее комнату.

– Почему ты не спишь? – услышав скрип половиц, повернулась к гостье Энни.

– Разве я могу уснуть, не узнав подробности?

– Да нечего рассказывать. Я взяла капусту из той кучи, на которую указал Франц, а потом на меня напала огромная собака.

– Тебе не следовало туда ходить. Все и так знали, что Франц сочиняет на голубом глазу. Только тебе могло прийти в голову доказывать то, что всем и так понятно.

Энни хмыкнула.

– Я просила их пойти за тобой и остановить тебя. Самой бы мне не хватило на это духу. Но они сказали, что ты не дура и вернешься. А потом начало темнеть, а ты все не возвращалась. Единственным верным решением было позвать взрослых.

– Они не пошли за мной, потому что испугались.

– Они проявили благоразумие.

– А если бы меня разорвала собака?

– То вряд ли кто-нибудь из них смог бы тебе помочь.

– Хорошо хоть герцог оказался не таким чудовищем, как его описывают.

– А каким он оказался? – Катарина уселась поудобнее, настроившись слушать.

– Ну, он оказался человеком, – пожала плечами Энни. – У него было ровно две руки, две ноги и никаких рогов и хвоста.

– А подробнее? Он красив? Какого цвета у него глаза?

– Он не урод, – Энни задумалась. – Моложе Зубодера и даже моложе отца Франца. Руки у него изящные такие и пальцы длинные, и под ногтями грязи нет.

– Рассказчица ты, конечно, та еще, – разочарованно протянула Катарина. – Уж про его ногти я хотела бы узнать в последнюю очередь. Расскажи хоть, что вы с ним делали.

– Он напоил меня чаем и отвез домой.

– Он не рассердился на тебя за капусту?

– Думаю, нет. Во-первых, у него ее предостаточно, а во-вторых, я ее забыла у него на кухне.

Неизвестно, что еще спросила бы Катарина, если бы не внезапно появившаяся Ханна. Увидев на полу лужицы воды, она заворчала:

– Ведра вынесла, а полы вытирать старушка Ханна должна.

– Я вытирала их.

– Чем так вытирать, лучше не вытирать вообще.

Катарина хоть и жила в гостях у дядюшки неделю, но так и не привыкла к такому поведению прислуги. В их городском доме и кухарки, и горничные были безупречно вышколены. Мать без сожалений порола их за малейшую провинность и расставалась с ними, как только видела, что их ресурс исчерпан.

Продолжая брюзжать под нос, Ханна вытерла пол, но не ушла, как того ожидала Катарина, а распахнула дверь и встала возле нее, как часовой.

– Маленькой госпоже пора спать, – это адресовалось Катарине, но она сделала вид, что не услышала служанку.