Ариша Дашковская - Восьмая жена Синей Бороды

– Могли бы, да не стали, – злобно прищурилась Энни.

– Мы надеялись, что ты вернешься, – Жан виновато улыбнулся. – Но мы уже собирались выходить, а тут ты как раз.

– Как я вовремя!

– Я им давно говорила рассказать дяде, что тебя нужно искать, – затараторила Катарина, – но Франц сказал, что если ты умерла, то тебе уже все равно раньше или позже тебя найдут. А если не умерла, то ты и сама придешь.

– Ну спасибо.

– Сама-то хороша. Не особенно ты и торопилась. Тащилась как кляча, да по сторонам башкой вертела, – буркнул Франц.

Слова Франца резанули Энни по сердцу. Кляча, ага.

– А вдруг меня пытали, пока вы тут в кустах отсиживались?

– По тебе прямо видно, какая ты вся пытанная-презапытанная. Меня вруном называла, а сама отсиделась в укромном закутке и домой неспешно пошла. А мы тут места себе не находим.

– Франц прекрати, – даже Жан заметил, что Франц перегибает палку.

– А вот и не угадал. Та гора, где померещились головы, лишь куча прелой капусты. Я даже взяла один кочан, но забыла его на кухне, пока меня кормили ужином.

– Ну конечно! Еще и ужином ее кормили. Лягуха-брехуха, – не унимался Франц.

– Не веришь? Смотри! – Энни нащупала в кармане кольцо и сунула под нос Францу. – Это перстень герцога Уэйна. Он дал мне его, чтобы дуракам показывала, тем, что сказки про него сочиняют.

– Все, конечно, очень интересно, но давайте обсудим это потом. Дядя волнуется.

Правоту Катарины признали все, и, не сговариваясь, вылезли из своего укрытия и направились к воротам.

Не доходя до ворот, Франц развернулся в обратную сторону.

– Ну, мне домой пора. Расскажете завтра, как обошлось.

– Месье, вот они! – крикнул кто-то, и тут же с крыльца слетела Ханна, держа в руках полотенце.

– Где вы были? – ее взгляд метался от одного детского лица к другому.

– Мы загулялись в окрестностях, – промямлил Жан.

Ханна скрутила на конце полотенца тугой узел и, размахнувшись как следует, огрела Жана.

– Гуляли они! Ах ты собака приблудная, свинья шелудивая, гуляли они! Месье Шарль с ума сходит, а они гуляли. Я тебе покажу сейчас, как гулять! – она замахнулась снова, но Жан проворно отскочил в сторону и бросился наутек.

Ханна помчалась за ним, стегая его полотенцем по спине.

Мужики одобрительно качали головами, полностью поддерживая методы воспитания Ханны, даже советы давали.

– Дрыном ему ввали.

– Не, хворостиной получше будет.

Переживая за Жана, девочки не заметили, как к ним подошел месье Шарль де Рени.

Его голос звучал холодно и негромко, но на его фоне померкли крики толпы:

– Ничего не могу сказать Катарине, зато могу сказать тебе. Ты разочаровала меня. Неделю будешь сидеть дома. Никаких прогулок, никаких друзей.

Ханна внесла два ведра с нагретой водой в комнату и исчезла за тканевой ширмой, скрывающей деревянную лохань. В камине пылали дрова, но в комнате чувствовались зябкость и сырость. Послышался плеск наливаемой воды, и Энни слезла с подоконника и поплелась к Ханне. Иначе она раскричится.

– Ты что ползешь как гусеница? – Ханна уже включила режим ворчливой старухи.

– Да иду я, иду.

Оказавшись перед строгой кухаркой, Энни, уставившись в пол, принялась спешно развязывать передник. Пальцы не слушались.

– Божечки, передник уделала, платье уделала, – всплеснула руками Ханна, а потом помогла Энни с никак не поддававшимся девочке узлом.

Продолжая ругаться, Ханна сняла передник, ослабила шнурки на вороте платья и, велев Энни поднять руки, сама стащила его.

– Где же вас черти носили, позвольте полюбопытствовать? Этот молчит, та губы дует, хоть от тебя добьюсь ответа?

– Мы гуляли.

– Оно и ежу понятно. Где?

Энни вцепилась тонкими пальцами в борта лохани и залезла внутрь. Села, прижала ноги к подбородку.

– Гуляли где, говорю? – прогромыхал прямо над ухом голос Ханны.

– То там, то сям.

Ханна хмыкнула и стала расплетать жидкую, светлую косу нарочито небрежно.

– Ай, больно же! – вскрикнула Энни.

– А батюшке твоему не больно? За сердце хватался, потом за ружье, потом снова за сердце.

Энни виновато вздохнула.

– Когда сеньора Маргарет приедет, она твоему отцу всю кровь выпьет, если Катарина расскажет ей, чем вы тут занимались. Меня не жалеешь, хоть батюшку пожалей.

Ханна зачерпнула воду и вылила на макушку своей маленькой госпожи. Волосы облепили неприятными сосульками лицо Энни, вода попадала в глаза и нос. А когда Ханна взялась за мыло, Энни не сдержалась и захныкала: