Ева Вишнева - Пламя и ветер

В замке я постоянно чувствовала себя одиноко. И все же, мне не хотелось уезжать.

Из-за Ричарда.

Почту обычно разносили по субботам, рано утром. Я привыкла вставать в эти дни ни свет ни заря, спускаться к воротам и караулить почтальона. Забирала конверты в гостиную, искала среди них тот, что с солнцем на марке, подписан аккуратным почерком. В своей комнате, предварительно замкнувшись, распечатывала трясущимися руками.

Знала бы Лилия, что я бессовестно воровала ее письма! Ричард присылал весточку раз в месяц, делился новостями, смешными и трогательными случаями из жизни. “Ты не отвечаешь ему, крошка Лили, но молчание Ричарда не смущает. Это ли не любовь?.. Если бы так любили меня, я была бы самым счастливым человеком на свете. Но на листах, исписанных его рукой, только “Лилия”, “Лилия”, “Лилия”… У меня уже девять писем, и очень хочется прочесть десятое, но когда оно придет, я буду далеко от дома. Ты, наверное, удивишься, получив его”.

Еще не хотелось уезжать из-за воспоминаний о нянюшке Илае. Время постепенно стирало черты ее лица из моей памяти, и я боялась, что проснувшись однажды, не смогу вспомнить, как она выглядела. От Илаи я унаследовала любовь к мифам и преданиям; перечитывая “Большую книгу легенд”, я воображала, будто это нянюшка рассказывает мне истории. Теперь книга лежала на дне чемодана. В следующий раз я открою ее уже в столице, и голос Илаи снова зазвучит у меня в голове.

Закончив собираться, я спустилась по лестнице, ежась от утреннего холода, погруженная в мысли. Родители ждали в гостиной, тихо разговаривали. Их голоса смолкли, едва я переступила порог. Повисла неуютная пауза. Мила взглянула с жалостью, убирая со стола пустые тарелки.

– Я хочу попрощаться с Вэйной, – объявила я.

Вэйна была третьей причиной, по которой мне не хотелось покидать дом.

– Она спит. Не нужно ее будить.

Мама, наверное, была права: самая младшая сестра, Вэйна, едва выздоровела после затяжной болезни с сильным жаром, кашлем и приступами. Сон у Вэйны чуткий: не ровен час, под моей ногой скрипнет иссохшая доска, сестра проснется и заснуть больше не сможет.

– Ладно, Агата, пусть попрощается, – папа махнул рукой. Мама недовольно поджала губы, но возражать не стала.

Я тихонько прокралась в комнату Вэйны. Маленькая сестра спала, вжавшись лицом в подушку. Она была похожа на Лилию: пшеничные кудри, большие голубые глаза, покатые плечи, изящные руки. Вырастет сестренка, и к ней тоже выстроится очередь из женихов. В отличие от Лилии, характер у Вэйны покладистый, сердце доброе. Через полгода ей исполнится десять – первый в жизни юбилей. Я постараюсь приехать. Куплю в подарок самое красивое платье, денег не пожалею.

Вэйна с рождения ничего не слышит и всегда молчит. Иногда она видит будущее. Это один из даров, которым боги наделили род Алертов. Наш род.

…мой ли?

“Не знаешь, кукушонок?” – мысль звенит голосом Лилии. Порой мне кажется, что и сам замок задается этим вопросом: я слышу его в шуршании крыс под полом, в гуляющем по трубам гуле, в каждом шорохе и скрипе, в криках птиц, гнездящихся под крышей. И у меня нет другого ответа, кроме как: “Не знаю”.

Я осторожно спустила угол одеяла, погладила Вэйну по руке. А сестренка вдруг задышала часто-часто, распахнула глаза. Подскочила на кровати, прижала руки к груди, согнулась пополам. Правильно мама говорила, не надо было ходить к Вэйне. Я не только ее разбудила, но и испугала так, что у девочки случился приступ.

Что же делать, звать родителей? Потеряю время. Сестра может упасть с кровати или начнет задыхаться, как случилось в прошлый раз, во время болезни. Но тогда доктор был рядом, а теперь…

Я прижала Вэйну к себе, набрала в грудь воздуха.

– Чувствуешь, как я дышу? Повторяй за мной, милая. Давай. Вдох, выдох, вдох…

Сестра дернулась, всхлипнула, и – о, счастье! – задышала. Подняла на меня глаза – в темноте радужки светились зеленью. Словно кошачьи…

Значит, это вовсе не приступ. Сейчас Вэйна видела будущее. Вспышками, приступами, ночными кошмарами или приятными снами – видения всегда приходили по-разному.

Секунды капали. Сестра сидела неподвижно, затем зашарила руками по постели. Я подхватила Вэйну, посадила за письменный стол, положила чистый лист и карандаш. Вэйна потянулась к нему левой рукой.

Левой рукой сестра обычно рисовала правду. Прижавшиеся к стене пузатые бочки на заднем дворе, подгнившие, поросшие мхом и мелкими цветами. Натруженные руки отца, латающие собачью будку или пропускающие рыжую шерсть сквозь пальцы. Развалившуюся на ступенях тощую кошку с разодранным ухом. Наш замок с трещинами и облетевшим орнаментом под окнами, со всеми башнями, включая самую страшную, северную.