Валерия Дашкевич - Наследие предков

– Зачем?

– У меня такое чувство, что из этой поездки я не вернусь. Дом и часть денег в банке завещала Светке и детям, своим родным, остальную часть денег Марии Васильевне; я попросила Свету, чтоб она оставила у себя Марию Васильевну. Машину я завещала тебе.

– Кира, ты сумасшедшая, вернемся из поездки, аннулируешь завещание. Ты хоть знаешь, что тогда с общаги тебя поперли благодаря Светке, это она сдала тебя крокодилице.

– Догадывалась. Но прошлое на то оно и прошлое, чтобы оставалось в прошлом. Давай лучше выпьем. Вместо того, чтобы отдыхать, я тебя загрузила. Давай за светлое будущее. – В миг она опять стала жизнерадостное солнышко, как ее называла Марьяна.

Провожал я уже сдержанную, уверенную женщину, она с идеально ровной спиной и расправленными плечами садилась в такси. Удивительно, порой мы общаемся с человеком и не догадываемся, какие внутри него бушуют ураганы, а ведь за веселой маской он скрывает боль и разочарование. Я открывал дверь, когда услышал, что соседская дверь приоткрылась.

– Добрый вечер, Вадим, Киру провожал? – возле двери стояла моя соседка Марфа Никоноровна. “Странно, никогда не замечал за ней, она что следит”.

– Да, засиделись.

– Ты береги ее, хорошая она девушка.

– Что вы, она мне, как сестра.

– Вот и говорю, береги ее, ей помощь нужна будет. Ой, что это я, спокойной ночи, Вадим, – странная она, и разговор этот странный. С неоднозначными чувствами отправился спать, чтоб на месяц забыть об отдыхе. Целый месяц мы снимали передачи, отыскивали новый материал, монтаж, домой возвращались поздно. Этот месяц вылетел из жизни, и я был рад тому: не чувствовал ни боли, ни тоски, приходил и валился спать, а утром опять работа. За несколько дней до поездки нас вызвал к себе Гурам, мы спускались на этаж администрации и гадали:

– Кир, как думаешь, зачем нас интернационал вызывает?

– Скорей всего хочет наконец-то познакомить нас с сопровождающими. Месяц, Вадим, месяц, а они только явились. Маршрут не согласован, я даже их в лицо ни разу не видела. А хотела бы знать, с кем нам путешествовать, – я понимал негодование Киры, она целый месяц ходила к начальству: в начале пыталась выяснить маршрут поездки, потом ругалась, потому что никто точно сказать не мог. А наших сопровождающих не было в стране, и на связь они не выходили.

– Не злись.

– Вадим, что значит не злись? Ты же знаешь, я не люблю неизвестность и привыкла быть готовой ко всему. А тут какой вопрос не задай, ответ один: “Не знаю”, – нас будто за нос водят и чего-то недоговаривают. Я и с Виталием на этой почве разругалась. И вообще, с этой поездкой у меня неоднозначное чувство! – В кабинете нас уже ждали. Когда мы вошли, Кира только успела сказать :

– Добрый день, господа! Вы?…

Глава четвертая

Поездка

«Чем дальше я уезжаю, тем больше приближаюсь к себе».

ЭНДРЮ МАККАРТИ

Я была очень удивлена, когда в кабинете увидела недавнего знакомого. Мою злость и раздражение сменили удивление, сомнение и недоверие. Я привыкла доверять своей интуиции, а она вопила, что все не так, как кажется, и для моей попы это ничем хорошим не закончится. Ладно я, но я не хотела ввязывать в это Вадима, я его любила и уважала, как брата. Но он уже в теме, и стоит подумать, как незаметно для него вывести его из игры, оставить дома. Знаю, что Вадим будет против, а по его лицу вижу, что эти двое ему не понравились. Я попыталась натянуть на лицо самую невозмутимую маску и доброжелательную улыбку.

– Добрый день, господин Добрянский, господин Щербак, рада видеть вас, – я видела, что первая моя реакция не осталась незамеченной, особенно для Добрянского, вон как улыбается.

– Госпожа Бельская, рад видеть вас. Рад, что вы запомнили меня и моего помощника, – “да куда уж, вас забудешь”. Тут в наш обмен любезностями, наконец, влез мой начальник Гурам.

– Ну, раз вы знакомы, то все мы люди занятые, предлагаю сразу перейти к делу. Присаживайтесь, – нам с Вадимом указали на свободные места за переговорным столом. – Кира, господин Добрянский и господин Щербак являются спонсорами поездки, и это они передали тебе снимок. – “Надеюсь, что поездка пройдет без этих двух слащавых физиономий”.

– Вы позволите называть вас Кирой? – ко мне обратился Добрянский, (“не люблю панибратства в работе”). – Нам с Вами предстоит долгая дорога на Урал, – “твою мать… “, в лексиконе у меня сейчас был один “французский”. – Зовите меня Богдан, а моего помощника Радим, – я не планировала называть этих двух господ по имени, да и к себе с их стороны не желала этого. Для меня называть человека по имени и обращаться на ты, это впустить в свой ближний круг. Этот круг, он у меня и без того очень маленький, а после предательства близких, я дорожу теми, кто рядом, и осквернять его не хочу.