Валерия Дашкевич - Наследие предков

____________________

Гой еси* – слово «гой» означает «жить», а «еси» – «есть». Буквально эту фразу можно перевести на современный русский так: «Ты сейчас есть и будь живым еще!». Владимир Даль в своем словаре указывал, писал, что это также: «здравствовать, жить, говеть». Некоторые специалисты утверждают, что есть и иной смысл, а именно: «Ты принадлежишь к нашему роду (общине, племени), ты наших кровей, ты наш!». Если же соединить «гой» (жить) и «еси» (быть), то получится «Ты существуешь, живи и дальше!».

Глава девятая

Город Дротеск

Вы видите вещи, и вы спрашиваете: «Почему?». А я мечтаю о вещах, которых никогда не было, и говорю: «Почему бы и нет?».

Джордж Бернард Шоу

Это был просто восторг! Мои эмоции зашкаливали. По телу шел легкий озноб от переполняющих чувств, волнения и адреналина. Мы летели над зелеными кронами деревьев. Я счастлива, и мне все равно, что надо мной смеются Ивор и Владимир. Вообще, можно подумать, Вадим в нашем мире летал на такой машинке, за то смеется на пару с Ивором. А началось все с чего?..

Почти две недели мы, как проклятые, учились и тренировались, конечно, роптания с нашей стороны были, но больше всего было стыдно осознавать свою слабость. Мы восхищались Ивором, дивились его силе, ловкости, уму. Сегодня утром мы поднялись очень рано, на столе был накрыт стол нас ждали к завтраку. Для меня и Владимира были подготовлены серые брючные костюмы, характерные для конца нашего девятнадцатого века, белые рубашки со стоячим воротником, галстуки, запонки, шляпы и туфли. Все просто и изысканно, в таких вещах чувствуешь себя причастным к чему-то более. Завтракали мы в полной тишине, понимали, что прощаемся, и когда увидимся, не знаем. Даже Тепа стоял в сторонке. После молчаливого завтрака Ивор вышел во двор, а мы пока остались в избе. Ядвига принесла мне небольшую стеклянную баночку и мешочек с травами.

– Тебе будет сложно, – обратилась ко мне Яга, – это мазь заживляющая. Не переживай, стекло небьющееся. А это травки восстанавливающие, и туда же положила обезболивающие, – я потом не раз благодарила Бабушку Ягу за мазь и травки.

– Спасибо большое, что приютили и помогли, – она крепко обняла меня и тихо произнесла:

– Береги себя и помни: ты всегда здесь желанна. Иди уже, попрощайся с Тепой, – тот стоял в углу, переминаясь с ноги на ногу, и обратилась к Владимиру. – А ты береги себя и ее.

Я пошла к Тепке со словами:

– Спасибо тебе, даже не представляю, как теперь без тебя, – первая обняла его.

– Что ты, барышня, мы рады будем вас видеть, только не забывайте и наведывайтесь.

– Не забудем, – мы вышли из избы, во дворе стояла каплеобразная стального цвета машина без колес. Не замечая Ивора, я подбежала к объекту – машины всегда были моей страстью и слабостью. Я обходила по кругу, гладила по ее поверхности, но больше всего меня заинтересовало лобовое стекло, которого не было – одна сплошная стальная капля. Не выдержав, я все же спросила:

– А где стекло? Как ты видишь, куда передвигаешься? А она на механике или автомат? А где зеркала и где дворники? Если их нет, то как ты под дождем передвигаешься? А фары? – меня прервал Владимир:

– Не обращайте внимание, она и дома такая была. А когда у нее появилась своя машина, восторгу было столько, что весь мой дом слышал.

– Хочешь, тебе такую купим? – спросил Ивор. Ха, хотела ли я такую машину? Конечно, да, но купить мне – нет.

– Нет, благодарю, отучусь, сама куплю.

– Гордая?

– Нет, Ивор, твои денежки экономлю. А за предложение спасибо. Ну что, погнали?! Открывай свою сокровищницу.

– Это пардус, запомни, – насчет сокровищницы я была права: когда дверь открылась вверх взору предстала невероятная картина. Мягкие кресла для водителя и пассажиров темно серого цвета из неизвестной мне ткани, на стальных подлокотниках шли замысловатые узоры, кабина пардуса обита той же тканью, что и сиденья, только голубого цвета. Панель управления – это отдельное произведение искусства: по стальной поверхности шел затейливый рисунок с разноцветными кнопочками в виде камней, руль обит голубой тканью, она чем-то и похожа на кожу и нет. Перевела взгляд на лобовое стекло: оно было прозрачно, с едва заметными хитро сплетенными узорами, которые шли кругами. Получается, с внешней стороны ничего не видно, а с внутренней стороны видно, как интересно.

– Ты садиться будешь? – вывел меня от раздумий Ивор.

– Садиться нет, а вот присяду с удовольствием.

– Чего?

– Забей.

– Достали меня ваши словечки, – я села в кресло рядом с Ивором, Владимиру пришлось садиться в кресло сзади. Помахав на прощанье бабе Яге и Тепе, водитель закрыл дверь и сел. Мы стали подниматься. Медленно, плавно и беззвучно, постепенно набирая высоту и скорость. Пардус летел над зелеными кронами деревьев, вызывая у меня восторг.