Наталья Сапункова - Серебряная Птичка

Брату можно и другую красотку присмотреть. Почему нет? Они пока при деньгах. Будет потом лишняя служанка. Они на самом деле все нелишние. Или за кого-то из своих людей можно будет отдать. Всем придется устраиваться в том Дьямоне, многие заведут семьи.

Но пока Сайгур помалкивал.

Старуха сидела на кошме в самом конце ряда, и была она не такой уж старой. Одетая в лохмотья, худая, с безучастным взглядом. Темные волосы наполовину седые, но между ней и рыжей внучкой было заметное сходство. Знахарка? Знахарки многие по малому колдуют, и выглядят они всегда бойчее. Купец, что её продавал, быстро подошёл, назвал цену – дёшево.

Фай присела возле старухи на корточки и обняла её, заговорила на своём, с опаской оглядываясь на Найрина. Старуха подняла голову, посмотрела на них всех по очереди.

– Ты говорил, у неё внуки. Кто ещё кроме девчонки? – спросил Сайгур Клая.

– Мой брат Тиннур, – ответила вместо него Фай, – его продали. Его заставят драться для потехи.

– Это где так? Тут, в лагере?..

Да, устраивали драки, делали ставки. Тут немеряно сброда. Но Законы… Драться для публики можно, если ты циркач.

– Мой брат учился драться, чтобы стать пахтаном, – добавила Фай.

– Это богатыри по-ихнему, могучие люди, герои, – поспешил пояснить Клай.

– Его купили в цирк, что ли?

Девушка смотрела непонимающе. Так или иначе, дело сделано, парня купили.

– Его увезли, – добавила Фай. – Сегодня утром.

Значит – ищи ветра в поле.

– Что ты умеешь? – Сайгур тронул старуху за плечо.

Торговец сунулся было вмешаться, но Сайгур так глянул, что тот отшатнулся. Старуха качнула головой.

– Ничего.

– Умеешь лечить болезни? Раны? Заговаривать боль?

– Ничего.

Фай умоляюще посмотрела на Найрина.

– Она здорова? – Сайгур поглядел на торговца.

Тот опять подскочил и закивал, и принялся уверять, что женщина здорова как ослица и так же упряма. Но ведь благородный господин знает, как справляться с упрямцами? Есть заклятья для этого на худой конец, можно купить…

– Ничего, – повторила старуха, словно других слов не знала.

А потом сказала что-то на непонятно, поглядев на внучку.

– Бабушка говорит, что если ты спасёшь жизнь сына её сына и сделаешь его воином, то она будет целовать тебе ноги и сделает всё, что пожелаешь, – перевела Фай.

– Я скорее от тебя что-то пожелаю, чем от этой старой вороны, – хмыкнул Сайгур. – Ладно, я пошутил. Что она сделает для меня за дочь своего сына? Ты ведь дочь сына, девочка?

Старуха бросила несколько слов и отвернулась. Причем не стала дожидаться, пока внучка переведёт – значит, язык понимала.

– Она не станет стараться из-за никчёмной девчонки, – пояснила Фай. – Господин… Купите её, пожалуйста, господин!

Найрин улыбнулся понимающе. Клай делал из-за его спины какие-то знаки. Ладно уж, эта так называемая знахарка стоила грош. Сайгур отсчитал деньги и бросил купцу, не торгуясь. Её не стали ставить на колени, но остальные ритуальные действия исполнили – ошейник и плеть, которой Сайгур тоже бить не стал, только коснулся.

– Отведите обеих к палаткам, – велел он. – Да, и про мальчишку узнайте, куда его забрали, сына сына и великого пахтана. Сколько лет твоему брату, девочка?

– Четырнадцать, господин.

Ага, мальчишка. Не пахтан пока, будущий разве что. Но все равно, можно и забрать себе этого будущего. Если найдётся.

Сайгур ушёл, прихватив с собой Клая. Найрин отвел женщин. Старуха молча села у палатки на кошму, а Фай, поотстав, двинулась за Найрином.

Он слышал, что она идет, хотя девушка двигалась тихо. Найрин был и охотником, и тренированным бойцом, и слух его не подводил. Он зашел в палатку, Фай – следом, полог упал, отгородив их от всего. Тогда Найрин обернулся.

– Чего ты хочешь?

– Мой господин… – не глядя на него, девушка сбросила с плеч уже развязанную рубаху и мягко опустилась на колени. – Мой господин?..

Он думал о другом, поэтому немного удивился. Поморщился.

– Нет, Фай. Этого не нужно.

Точнее, не отрицал возможность лечь с рабыней, даже наоборот. Но присмотреться ведь надо хотя бы. А пока ему хотелось сменить сапоги, затем в палатку и пришёл.

Девушка поспешно поднялась и принялась развязывать юбку. При этом она побледнела и прикусила губу, и смотрела в сторону…

Он проследил за её взглядом. Там на сундуке лежала его короткая плеть, сплетенная из тонких кожаных полос. И этот её взгляд, глаза широко раскрытые, наполненные покорным страхом…

Найрин понял. Догадался. Вот уж не ожидал.