Виктория Скляр - «Люблю» на эльфийском

– Эмина, детка, ты уверена, что твоя работа этого стоит? – спросил дедушка, насупившись и посмотрев на меня из небольшого карманного зеркала. Только эльфы умели общаться из отражающих поверхностей. Эминтариэль, я точно знала, при большом желании мог выйти на связь даже через воду.

– Это отличная возможность для меня, как переводчика и работника посольства.

– Я знаю, что ты любишь свою работу, детка, – тепло улыбнулся мужчина, который за последние шесть десятков лет не постарел и на год. Он, как и сотни лет до этого был прекрасен – высокий, изящно опасный, и красивый. О внешних и внутренних данных Эминтариэля слагали легенды, за многие века до моего рождения он уже был прославленным воином и главным оружием своей королевы. И поверьте, такое звание нелегко получить даже чистокровным, это зарабатывается болью, кровью и магией.

И что меня всегда радовало это глаза, которые перешли от бывшего воина, а ныне артефактора – насыщенная зелень с кольцом золота вокруг зрачка. Признак чистоты крови. Как бы смешно это ни звучало в моем случае.

Раньше я никак не могла понять, почему дедушка и бабушка такие молодые. Они должны быть старыми и с морщинками, а на самом деле им на лицо не дашь и больше сорока.

Как мне тогда объясняли – все дело в магии. Но в пятилетнем возрасте подобные слова ни о чем не говорили, и лишь к десяти годам, я поняла, что дедушка не просто женился на бабушке, а разделил с ней свою жизнь – в прямом смысле этого слова. Они связаны древней клятвой, которая даровала бабуле юность, а деду его любимую не на какие-то жалкие девяносто лет, а на целые столетия. Повезло, что в среднем эльфы живут где-то шесть-семь веков, в зависимости от силы и чистоты. Эминтариэль при желании мог отпраздновать и тысячелетний юбилей.

– Но ты все равно переживаешь за меня, верно? – спросила я и заметила, как мужчина кивнул.

Он всегда за меня переживал. Я же младшая в семье, его маленькая детка. Поверьте, это только звучит радостно, но на самом деле быть такой вот особенной это настоящая проблема. Меня же никуда не пускали, постоянно следили за мной, а Селек – любимый старший братец, – ко мне даже парней не подпускал. У него в крови больше магии дроу, поэтому он умел пугать неугодных одним лишь своим видом. Обсидиановая кожа и красные глаза могли довести до обморока любого.

– Конечно, переживаю, – не стал отрицать очевидные вещи эльф, отчего его чуть удлиненные кверху кончики ушей забавно дернулись. Дед обычно заплетал золотистые волосы в тугую косу, поэтому уши были на всеобщем обозрении. – Ты же наша малышка.

– Я не малышка, – немедленно возразила я, недовольно нахмурившись и скрестив руки на груди. И пусть дед последнего жеста не видел, но мне все равно стало легче. – Я уже взрослая, самодостаточная женщина, а не ребенок!

– Знаю, знаю, но для меня, детка, ты навсегда останешься малышкой, – покачал головой дед и тепло улыбнулся.

Он любил меня, я точно это знала. Вся семья для него была ценнейшим даром, за который, этот с виду добрый и милый эльф, мог порвать врагов на лоскутки и отправить на обжарку одному знакомому дракону.

– Для тебя даже бабушка до сих пор маленькая, – хмыкнула я, вспоминая, как дед обращался к своей избраннице.

Я любила своих близких, а бабу и деда особенной, трепетной любовью, но порой, они были настолько милыми и несдержанными в проявлении своих чувств, что с ними в одной комнате находиться было… неприятно. Они как новобрачные, честное слово, а ведь у них взрослая дочь, внук, внучка и даже правнучка! А иногда хуже подростков.

– Я уверен, что когда-нибудь ты встретишь своего единственного и будешь терпеть и более ласковые обращения к себе, детка.

– Упаси Матерь! – открестилась я, отодвигаясь от зеркала и тряся головой.

И пусть многие девушки моего возраста уже нянчились с детьми, и работали над увеличением населения, я относилась к этому с прохладой. Да, могла посидеть со своей племянницей и любила Маши, но… своих детей не хотела. Не сейчас, по крайней мере. Мне всего двадцать пять, а не два столетия, в конце концов.

– Ты такая забавная в эти моменты, – рассмеялся дедушка, и его голос лаской коснулся моей души, заставляя непроизвольно улыбнуться в ответ. – Жду не дождусь, когда ты влюбишься по-настоящему. Так и хочется поиздеваться над твоим женихом.

– Дед, вообще-то ты должен отстреливать моих кавалеров, а не ждать их появления как манны небесной, – напомнила я мужчине, сощурив свои, такие похожие на его глаза. Именно благодаря этим глазам я в детстве могла выпросить у деда что угодно – новую игрушку, старый артефакт, или даже путешествие в Драконьи горы, и самого дракона тоже.