Наталья Самсонова - На конкурс красавиц требуется чудовище

– К себе предлагать не буду, – скривилась Тина. – Мой младший братец все еще пылает к тебе всем своим юношеским организмом.

– Да, как-то не задались у тебя отношения с нашими родичами, – хихикнул Марон.

Потрепавшись еще немного, ребята ушли. А я, с тоской осмотрев родную и любимую спаленку, принялась собирать вещи. Затем взяла список и отправилась гулять по Академии. И как бы невзначай встречала давнишних приятелей то тут, то там. То там, то тут. А что поделать, очень многим хочется на выходных рвануть к родителям, или к невесте, или к жениху. Или вообще на курорт: имея колдовской дар, не обязательно снимать гостиничный номер, можно и на пляже переночевать!

Вернувшись в гостиную, я обнаружила, что вещи мои уже выставлены подле опечатанной двери. А вокруг потрепанных чемоданов горят защитные заклятья миледи проректора. И бумажка… А, нет, не бумажка. Диплом! Под ним, сложенным вдвое, прячутся письма. В одном благодарность за отличную учебу (надеюсь, ректору не стало дурно, когда он это писал), а во втором инструкция.

– Что ж, на улице нам жить не придется. Просыпайся, великий воин, – я дернула пса за длинное ухо, – тебя вынесли из спальни, а ты и не заметил!

Гамильтон потянулся, зевнул, оправил узорчатый жилет и снисходительно бросил:

– Заметил. Но! Тебя миледи проректор когда-нибудь на руках носила?

– Нет.

– Во-от, – удовлетворенно протянул он. – А меня носила.

– Знать бы еще, какие слова она при этом говорила, – фыркнула я.

– А это уже неважно.

Я сняла заклятье, уменьшила чемоданы и положила руку на голову Гамильтона. И позволила себе признать:

– Мне немного страшно.

– Мне тоже, – вздохнул пес. – Все же впереди неизвестность. Вдруг дворцовые кухарки не смогут приготовить для меня нормальную пищу? Мне пришлось очень долго обучать здешнего повара, чтобы он смог сотворить достойный паштет.

Гамильтон продолжал распинаться о том, как он переживает за наше меню, а меня вдруг разобрал тихий смех.

– Ты чего? – Пес недоуменно на меня посмотрел.

– Да вот думаю, – я выразительно побренчала монетами, – может, сразу твой жилет модистке отдать?

– Зачем? – купился Гамильтон.

– Чтобы она клинышки вшила, – хихикнула я, – разнесет тебя на дворцовых харчах, что делать будем?

Дальше мне пришлось убегать с хохотом, ведь мой компаньон пытался меня сожрать! Хотя этот гурман скорее бы обслюнявил и заявил, что перца много, трав мало и, вообще, порядочные собаки такое не едят.

У кованых ворот Академии стояло ландо, запряженное кремово-золотистыми лошадками. Это что ж, на время отбора мне выдали личный ректорский экипаж?!

– Мина! Давай быстрей!

Только в этот момент я заметила Тину и Марона, сидящих внутри.

– О, – глубокомысленно изрек Гамильтон, – дворец, как я понимаю, никому не жалко.

Забравшись в ландо, мы кое-как разместились, и я задала самый животрепещущий вопрос:

– Как думаете, с какой скоростью эта прелесть может перемещаться?

Спина извозчика несколько напряглась.

– Столько позолоты, колдо-фонари. – Тина потыкала пальчиком в разнообразные красивости, налепленные на ландо. – Со скоростью умирающей улитки. Я, кстати, буду твоей дуэньей.

– Ты?! – Гамильтон был так шокирован, что его человеческий голос перешел в собачий вой.

Отчего он страшно смутился и отвернулся, как будто ничего и не было.

– Я соврала, что на окраинах так принято. – Подруга пожала плечами.

– У нас так и принято, – возмутилась я.

– О, значит, не соврала.

– Вообще, свита крылатой невесты состоит из троих: дуэнья, парикмахер и камеристка. – Я выразительно посмотрела на Марона. – Будешь крючки на моем платье застегивать? Твоя матушка сожрет меня. Прорвет все дворцовые кордоны и просто ом-ном-ном.

– Нет, я буду отвечать за твою прическу, – ухмыльнулся Марон.

И мне резко поплохело.

Впрочем, я же еду позориться, а не побеждать.

– Вот зря ты сейчас такое лицо сделала, – обиделся друг. – Я, вообще-то, с первого курса девчонок на светские вечера собираю.

– Но они так кричат в процессе. – Я поежилась.

– Чтобы прическа держалась без магии, шпильки должны немного войти в голову, – пожал плечами Марон.

Тут даже Гамильтон удивился:

– В голову?

– В кожу головы, – уточнил друг и принялся объяснять.

А я поняла одно: коса. Весь отбор моим спутником будет окраинная коса – пышная, сложно заплетённая, с лентами и драгоценностями. Последних у меня всего два комплекта: папа не очень-то в этом разбирался и предпочитал покупать мне артефакты. Которые остались в замке. Которые достались сводной сестричке.